Отойди от моей лошади - [14]

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.

– О, ровным счётом ничего, – сказал Федька. – Ровным счётом. Напомни ему, Алехуано, как бесполезно сопротивление.

– Феодоро прав, сопротивление бесполезно, – сказал я, удивляясь, что он снова пьёт чай, – Где твоя дочь? – крикнул я.

– Моё бедное дитя в той комнате, – сказал испуганный отец. – Будьте к нему снисходительны. Вообще, ребята, это безобразие. У моей Ленки тройка по пению. Вы что, научить её петь не можете?

– Но-но-но! – прикрикнул на него Феодоро. – Алехуано, сходи узнай, не сбежала ли старая женщина. Может, она выпрыгнула в окно?!

Я вышел из комнаты и постучал в ванную.

– Что делает старая женщина? – спросил я.

– Да вот стираю уже целый час, – ответила она из-за двери. – Не желают ли молодые-красивые чаю с домашней ватрушкой?

– В самый раз, – сказал я. – Да побольше. Не вздумай показывать свою скупость.

– Сейчас принесут ватрушку, – сказал я, возвращаясь.

– А-атлично! – проревел Федька. – А пока за мной, Алехуано.

Мы вошли в следующую комнату, но там было пусто. И в шкафу было пусто. И под кроватью.

– Каков лгун? – прокричал Феодоро и бросился обратно. – Где дочь? – прорычал он.

Мне стало жаль бедного старика.

Серьёзно, очень жалко.

– Пусть он идёт туда, где пусто, – сказал я. – Надо перекусить.

Феодоро кивнул. Убитый горем седой отец взял газету и ушёл в пустую комнату. Старая женщина мгновенно принесла чай и ватрушку. Мы стали есть ватрушку. Феодоро был мрачен и зол.

– Где они её прячут? – говорил он, кусая ватрушку.

Вдруг дверь открылась и в комнату с улыбкой вошла та, которую мы искали.

– Хватай её! – закричал Феодоро и первым бросился к ней.

– Уйди, Федька! – завизжала она. – Ой! Пусти! Па-апа!

– Ты узнала меня! – вскричал Феодоро. – Ни слова больше!

– Ма-а-ма! Чего они! Ой!

– Мальчики, мальчики, тихо, – сказала тётя Таня, входя с ёлкой в комнату. – Ну и маскарад! Какая прелесть! Молодцы! Сейчас украсим ёлку.

– Шутки в сторону! – закричал я. – Моё имя Алехуано!

– Ай да Алехуня, – сказала она, – ай да актёр! Прелесть. Федька, отпусти Лену, будем ёлку украшать. Как прелестно!

– Да ну вас, – сказал Федька и снял свою маску.

– Нет, не надо, не надо, не снимай! – затараторила тётя Таня. – Так лучше. Так веселее. Чудесно, что вы зашли!

– Чудесно, – сказал я. – Чудесно. Надоело! – и снял свою маску.

– Наденьте! Наденьте! – визжала Ленка. – Маскарад! Ура!

– Ну вас, – сказал Федька.

А тётя Таня уже носилась по всей комнате.

– Миша! – кричала она. – Где подставка для ёлки? Ленка, тащи игрушки. Ребята, откройте дверь, там звонок.

Мы пошли с Федькой и спросили:

– Кто там?

– Новогодняя телеграмма.

Мы открыли дверь и как захохочем – там стояли Петька и Вовка, оба в чёрных масках.

– Ни с места! – сказали они. – Идите вперёд!

Когда мы все вошли в комнату, началось такое веселье, просто ужас.

Дядя Миша надел бумажный колпак и чем-то посыпал тётю Таню.

Ленка уже притащила игрушки и была в Федькиной маске.

Тётя Таня надела маску «свинья».

В общем, смех!

Больше всех хохотали мы с Федькой.

Петька и Вовка только рот раскрыли.

Мы с Федькой дали им по стеклянному шарику и сказали:

– Ну, Петякио и Вовенцио, – за дело!

– Чего ещё! – сказал Вовка. – Чего вы?

– Давай, давай, – сказали мы.

Ёлка получилась – то, что надо!

Случай в песках

Мне вчера учитель Сергей Васильевич по арифметике двойку поставил. Жирную такую страхидлу.

Мы задачку про поросят решали, и у меня пять поросят плюс семь поросят получилось тринадцать поросят вместо двенадцати.

Дома был скандал, и мама сказала, что она этого не ожидала. Этой двойки.

Что она ожидала наверняка пятёрку или на худой конец четвёрку.

Папа сказал:

– Марш! Стоять в углу!

Я сегодня весь день по школе ходил как угорелый, всё ходил, думал, какой он, Сергей Васильевич, отвратительный человек, всё ходил и искал его, чтобы прямо так ему и сказать…

Я даже в скачки не играл.

Я даже быстро бегал по коридорам, чтобы все классы обежать и найти Сергея Васильевича.

Я быстро бежал, как ветер, и вдруг остановился, потому что увидел в окне лошадь.

Я сразу подумал, что вот стоит внизу телега и лошадь и что телегу можно куда-нибудь запрятать, а на лошадь сесть и поехать в далёкие пустынные пески Кызыл-Шербет-Абу-Керим-Кебаб. Там, в этих жёлтых песках, нет ни капли воды, там самумы и тайфуны, и только ты, сильный человек, на своей сильной лошади можешь мчаться как ветер, а вообще-то там жуткая температура воздуха и птицы падают от жары в песок.

Там, в этих мёртвых песках Шурум-Бурум-Такыр, я один буду мчаться на своём коне, мой конь будет хрипеть и скакать, мой могучий конь будет мчать меня, как «Волга», и ни один леопард – а их там полно – не уйдёт от его острых зубов, а потом я увижу, как из-за барханов выйдет Сергей Васильевич, и всё… и… И вдруг я увидел в окно Сергея Васильевича – вон он вышел из-за угла и идёт прямо к школе, ничего не думая и не подозревая, что на его пути стоит мой конь, моя защита и опора со страшными зубами.

«Всё, – подумал я. – Конец. Привет».

Вот он поравнялся с конём…

А я закрыл глаза…

А потом открыл…

…Сергей Васильевич стоял возле лошади и гладил её по морде.

И лошадь заржала и замотала головой.