Отныне и вовек - [28]

— Вы неважно выглядите. Вы позавтракали?

— Да, я великолепно позавтракала. Но мой муж в тюрьме, мистер Йорк, и я бы очень хотела его оттуда вытащить. Какие на это шансы в ближайшем будущем?

— Великолепные. — Барри сиял. — Я разговаривал с банком, все в ажуре. Вы оформляете дом и соглашаетесь на залоговое удержание доходов в магазине на случай его неявки в суд. А мы придержим кольцо с изумрудом и сапфировую брошь.

— Что?

Йорк сказал это так, как будто заказывал для нее ленч, но он прекрасно понял вчера, как она относилась к фамильным драгоценностям.

— Вы, наверное, не поняли, мистер Йорк. Дом и мой бизнес — вот все, что я готова заложить. Вчера я вам сказала, что могу предложить ювелирные украшения. Но это только в том случае, если бы его освободили вечером и без звонка в банк.

Без получения лишних гарантий.

— Да. Хорошо. После звонка я чувствовал бы себя лучше.

— А я — нет.

— А как вашему мужу понравится дальнейшее пребывание в тюрьме?

— Мистер Йорк, разве не существует закона в отношении залогодержателей, запрашивающих слишком большую закладную под дополнительное обеспечение?

Мартин сказал ей об этом.

— Вы обвиняете меня в мошенничестве?

О Господи, если она собирается прижать его.., о нет…

— Нет. Пожалуйста, послушайте…

— Послушай, малышка. Я не веду дела с юбками, которые называют меня мошенником. Я оказываю вам любезность, ужом тут извиваюсь ради вашего муженька за пятнадцатитысячную закладную, а вы называете меня вором. Я такое ни от кого не потерплю.

— Извините. — Слезы жгли ей глаза. Она спрашивала себя, хватит ли у нее сил справиться.

Он окинул ее взглядом и пожал плечами:

— Ладно-ладно. Вот что я вам скажу. Мы оставим у себя только кольцо. Брошь можете забрать.

— Идет. — Вышло не так, как она хотела, но ей было все равно. Не важно. Не имеет значения, если Ян убежит и они заберут дом и ее бутик, а также машину и кольцо с изумрудом.

Плевать на все.

Йорк ухитрился потратить на формальности вдвое меньше времени против обычного и скользнуть рукой по ее груди, когда доставал другую авторучку. Джесси посмотрела ему в глаза, он улыбнулся и сказал, что она будет настоящей красавицей, если станет правильно питаться, и что у него была такая же высокая подружка в школе. Ее звали Мона. Джессика только кивнула и продолжала выводить свою фамилию. Когда вся бумажная работа была закончена, он взял трубку, чтобы набрать номер городской тюрьмы.

— Я распоряжусь, чтобы Бернис перевела вас через улицу. — Он решил называть ее просто по имени. — И послушайте, Джессика, если вам когда-нибудь понадобится помощь, вы только позвоните, я буду рядом.

Она мечтала о том, чтобы этого никогда не случилось, однако, прежде чем уйти, пожала ему руку.

К тому времени, когда Барри Йорк делегировал свою сотрудницу перевести Джесси через улицу, чтобы освободить Яна под залог, был уже почти полдень. А ей казалось, что часы скоро пробьют полночь. Она была измотана, мысли путались, очертания предметов расплывались перед глазами. Она попала в царство злых, гнусных людей.

Молодая особа, которую он назвал Бернис, для вида пошелестела бумагами, затем вместе с Джесси перешла улицу, направляясь в Зал правосудия. Она просунула стопку бумаг, подписанных Джесси и Барри Йорком, в окошко на третьем этаже и повернулась к Джесси, смерив ее взглядом.

— Собираешься липнуть к своему старику?

— Простите?

— Собираешься остаться с мужем?

— Да.., конечно. А в чем дело?

— Чертовски трудно тебе будет, сестренка. И что такая хорошенькая цыпочка будет делать с неудачником вроде него? Он еще потрясет твой кошелек, — Она покачала головой и заработала челюстями.

— Он того стоит.

Девушка пожала плечами и махнула рукой в направлении лифтов:

— Можешь подняться в тюрьму. Мы свое сделали.

— Нет, леди. Это я сделала. В этом-то вся и разница.

Бернис, лопнув на прощание пузырь из жвачки, направилась к лестнице.

Спустя несколько секунд Джессика была уже в тюрьме и нажимала на маленький звонок, чтобы позвать к двери охранника.

— В чем дело? Еще не время для посещений.

— Я пришла, чтобы забрать мужа под залог.

— Как его зовут?

— Ян Кларк. — "Знаете, известный насильник. Вам только что звонили из «Йорктаун бондинг».

— Я проверю.

"Проверишь? Проверишь что? Когда на карту поставлены дом, бутик и мамино кольцо с изумрудом, что еще проверять?

А «Йорктаун бондинг», а инспектор Хоугтон, а Ян?" Ее вновь стали грызть сомнения, она не могла разобраться даже в своих переживаниях. Джессика сердилась на мужа, но не за его прегрешения, а за то, что его не было с ней, когда он был так нужен.

В полубессознательном состоянии, с притупившимися чувствами она прождала возле железной двери почти час, прислонившись к холодной стене. А что, если она никогда не увидит его? Но неожиданно дверь открылась. За ней, не сводя с нее глаз, стоял Ян. Небритый, грязный, неопрятный и похудевший. Но он был свободен. Она поставила на карту все, что имела. И освободила его. Со стоном она сползла ему на руки, а он, нежно обняв, повел ее к лифту.

— Все в порядке, малышка.., все хорошо. Все будет нормально, Джесс.., тес…

Это был Ян. Живой Ян. Он держал ее так нежно и почти что нес к машине. Джесси понимала, что не смогла бы выдержать больше… Он не знал всех деталей своего освобождения, но когда увидел документы и услышал об изумрудном кольце ее матери, то понял больше, чем она хотела ему сказать.