Открытое море - [41]

— В трюмах текстильные машины. За вами не пойду. Не имеете права. Я в открытом море. Международный закон, — пытался объясниться возмущенный до предела капитан, не замечая того, что уже сам говорит на ломаном английском языке.

Тайванец нахмурился:

— Без разговоров! Объясните всё в порту Гаосюн. Начальнику. Пошли.

Тайванцы сели в шлюпку и погребли к тральщику.

— Прохвосты! Негодяи! Я так этого не оставлю. Немедленно к английскому консулу и вплоть до парламента. До парламента дойду! — бушевал Патрик Даймонд.

— Не волнуйтесь, сэр. Они нас осмотрят и отпустят. Ничего страшного, — пробовал успокоить капитана старший помощник, тоже поднявшийся на мостик.

— Вы считаете, что ничего страшного, Дэвид? — капитан выразительно посмотрел на старпома и сердито сплюнул за борт.

Тем временем тральщик вышел вперед и поднял сигнал: «Следовать за мной».

Даймонд в сердцах рванул ручку телеграфа и дал ход.

_____

На допрос капитана Даймонда повели через два дня после того, как «Стальной Пахарь» был заведен в Гаосюн и ошвартован у причала.

У парохода поставили солдат, приказали выгрести жар из топок и увезли экипаж в тюрьму.

В чем всё-таки было дело, капитан не понял даже после долгих размышлений в камере. На каком основании задержан его пароход, идущий в открытом море под флагом нейтральной страны, с безобидным грузом, — понять было действительно трудно.

Такие суда охранялись международным правом. И теперь, идя на допрос, капитан Даймонд твердо решил добиться освобождения судна и возмещения убытков компании «Блю-Фунел».

Тайванцы не питали к капитану никакого уважения. Они подталкивали его прикладами автоматов, сняли с него галстук и пояс, оторвали две пуговицы от пиджака. Они заставили его идти с непокрытой головой и связанными, как у преступника, руками по середине центральной улицы. Подобного унижения Патрик не испытывал никогда в жизни.

Его привели к узкому одноэтажному дому и толкнули в прохладный полутемный коридор. Один из сопровождавших солдат прошел в дверь с табличкой на английском языке, гласящей: «Майор Чан».

Вскоре он появился снова и поманил пальцем Даймонда. Капитан поднялся и вошел в комнату.

За столом сидел пожилой офицер интеллигентного вида, в круглых роговых очках.

Даймонд сделал было движение к столу, но сейчас же остановился и принял важный и неприступный вид.

Офицер рассматривал его с иронической улыбкой. Когда этот молчаливый осмотр закончился, офицер проговорил, закуривая сигару:

— Ну-с, капитан, садитесь. Я имею к вам несколько вопросов.

Даймонд покраснел:

— Нет, господин майор, сначала я задам вам один вопрос. На каком основании вы меня задержали, на каком основании держат в тюрьме меня и мою команду? Я хочу знать…

— Капитан, вы невежливы. Здесь я задаю вопросы. Вы, конечно, понимаете, что ваше судно перевозило военный груз незаконному китайскому правительству.

— Неправда, майор. У меня в трюмах текстильные машины!

— Это безразлично, какие. Они будут вырабатывать материал для обмундирования армии красных. Я считаю вас благоразумным человеком. Короче говоря, капитан, вы должны будете подписать эту бумагу, после чего вместе с вашей командой вас отправят немедленно домой. Если вы не захотите этого сделать, то вам придется подождать здесь окончания войны.

Тайванец протянул ему листок. В нем было написано, что он, капитан Даймонд, подтверждает, что следовал в Шанхай с военным грузом, предназначенным для войны с Тайванем, и, не желая помогать незаконному китайскому правительству, отказывается от дальнейшего рейса, просит отправить его домой, в Англию, со всей командой.

Патрик Даймонд задыхался от злости и гнева:

— Вы, вообще, понимаете, майор, с кем разговариваете и что предлагаете? Я — англичанин и нахожусь под защитой Соединенного Королевства. Вы хотите иметь международный скандал? Вы его получите. Я буду жаловаться. Мое правительство сумеет защитить меня, не сомневайтесь. Я заявляю решительный протест. Вы лично будете иметь немало неприятностей.

— Подписывайте бумагу и отправляйтесь к вашей миссис, если она у вас имеется, и поймите, что я здесь генерал-губернатор, король и бог. Вам некуда и некому жаловаться, и вообще мне надоели эти угрозы.

Офицер встал и нажал кнопку звонка.

— Значит, не хотите домой? Будете очень жалеть о сегодняшнем дне, капитан. Потом станете сговорчивее. Наденьте наручники, — сказал он двум вошедшим солдатам, указывая на капитана.

— Не сметь! Не подходите ко мне. Я требую представить меня высшим властям! — закричал Даймонд, вырываясь из рук солдата.

Тот грубо толкнул капитана и попытался вторично схватить его за руку.

Даймонд вывернулся и ударил солдата кулаком «под ложечку». Этот прием он помнил со времен школы. Тайванец охнул и присел, держась за живот.

— Да успокой же его, Ли-фу! — заорал майор, выскакивая из-за стола.

Второй солдат рукояткой пистолета сильно ударил по голове повернувшегося к нему спиной капитана.

Тяжелое тело Даймонда рухнуло на пол.

— Не так сильно, болван! Кажется, старик отправился к праотцам.

Офицер подошел к лежавшему без движения капитану и взял запястье, прощупывая пульс.

— Нет, всё в порядке. Жив. Ну, что вы смотрите? Берите его.