Откровения Блаженной Анджелы - [72]

248. В-седьмых, это таинство предостохвально и предостойно всех благодатей и похвал. Все что ни есть благого, все что ни есть прекрасного, все что ни есть святого — все в этом таинстве, ибо оно само — высшее благо несотворенное, т. е. Божественность, и высшее благо сотворенное, т. е. человечество Христа, почему и должны мы его постоянно славить. Ведь ангелы не перестают постоянно славить его, говоря: “Свят, Свят, Свят”; и не только ангелы, но и святые и все блаженные видят и чувствуют его и стоят внутри этой жертвы в Боге благом и бесконечном, который соделывает их блаженными. Ибо там всегда у них присущие Бога несотворенного, высшего блага, и Бога вочеловечившегося и в таинстве этом дивно находящегося. И в тайне этой приемлют они новую сладость и радость и творят новое прославление, и думаю я, что происходит это от радости, испытываемой ими потому, что общаются они с главою и членами тела, т. е. с главою Христом Богом и Его верными. Видят ведь они и чувствуют, познают, что Христос в этом возвышеннейшем таинстве весьма услаждается и показывает в нем и обнаруживает Свою благость и испытывает особую радость о благе и в благе Своих верующих и друзей, коих соединяет с Собой этою жертвой. Поэтому услаждаются все ангелы и святые со Христом в сем таинстве и творят новую радость и хвалу, ибо сладостное Христу так же сладостно и им. Ведь Христу сладостно быть с людьми в этом таинстве, более того — услаждение Его быть с сынами человеческими. Также радуются все блаженные Церкви воинствующей. Поэтому и вся Церковь должна радоваться и славить Бога за такое благодеяние и благодати, благодатную благодарность и честь оказывая Богу.

249. Итак всякий, кто должен приступить к этому святому таинству, должен подумать: к чему он приступает, каким приступает, как приступает и почему приступает. Ибо приступает он к некоему благу, которое есть всяческое благо и причина всяческого блага. Поэтому оно само есть единственное благо, без коего ничто не есть благо. Это Благо довлеет и наполняет все и упитывает всех святых и духов блаженных и всех праведных благодатью, и все души и тела блаженных, царствующих во славе. Приступает он к приятию этого Блага, т. е. Бога вочеловечившегося, которое упитывает, превосходит и услаждает во всех тварях и вне всех тварей без образа и меры. Благо это тварь может знать и иметь, лишь поскольку хочет этого самого Блага, и хочет настолько, насколько тварь по бытию своему может иметь Его, которое есть и сотворило всяческое бытие и выше всяческого бытия. Приступает к Благу, вне коего и кроме коего нет другого блага. О, Благо непредставимое, непознаваемое, обретенное теми, кто желает Тебя всего для всего себя! Если же человек прежде, чем телесно съест кусочек, рассматривает его, почему душа не рассматривает и не думает, прежде чем приять такое благо, которое вечно и бесконечно, а если приемлется недостойно, — вечная смерть души и тела? А если приемлется Оно достойно, прогоняет Оно смерть и приводит жизнь вечную и блаженную, а без приятия Его нет жизни. “Если, — говорит Христос, — не вкусите плоти” и т. д. Итак, должно приступать к такому и столь великому Благу, к такому столу с великим почтением, страхом, трепетом и, более всего, с великой любовью. И должна душа приступать вся омытая и украшенная, ибо идет она к Тому, кто благо всей красы и славы и высшая святость, счастье и блаженство, возвышенность, благородство и истинная любовь и сладость любви без конца. И должна она идти к приятию, дабы быть приятой. И должен человек идти чистым, дабы очиститься, живым, дабы оживиться, праведным, дабы быть оправданным, соединенным, дабы воплотиться с самим Богом несотворенным и сладостно вочеловечившимся и быть с Ним единым в бесконечные веки веков.

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСАНИЕ И ПИСЬМО БЛ. АНДЖЕЛЫ

250. [Следует последнее писание и последнее письмо, которое составила раньше, чем смертельно заболела, святейшая Анджела из Фолиньо, мать наша, сама говорившая, что это последнее ее письмо. Предузнала же она свою блаженную кончину задолго. И с великим чувством произнесла она такие слова и как бы заставила писца писать, и сказала: “Боже мой, удостой меня познать высочайшую тайну Твою, со деланную пламеннейшей любовью Твоей, а именно — высочайшую тайну Твоего святейшего воплощения, которое совершил Ты ради нас. А воплощение это было началом спасения нашего. Воплощение невыразимое соделывает для нас две вещи. Во-первых, наполняет оно нас любовью. Во-вторых, делает нас уверенными в нашем спасении. О, как невыразима любовь эта! Нет любви выше того, что Бог мой, Творец всего, становится плотью, дабы меня соделать Богом. О, любовь самоотверженная! Самого Себя опустошил Ты и уничижил, дабы соделать меня; принял Ты образ презреннейшего раба, дабы даровать мне царственную и Божественную красу. Однако, принимая образ мой, не уменьшил Ты ничего в сущности Твоей и ничего не совлек с Божественности Твоей, но глубина Твоего смиреннейшего воплощения заставляет меня сказать и вынуждает такие слова, от души идущие: о, непостижимый, ради меня постижимый! О, несот-воренный, стал Ты творением! О, немыслимый, стал Ты мыслимым! О, неосязаемый, стал Ты осязаемым! О, Господи, удостой меня увидеть глубину возвышеннейшей любви, которую сообщил Ты нам в святейшем воплощении! О, блаженная (но не от тебя, а от благостности Божьей) вина, которая заслужила явить нам тайнейшую глубину Божественной любви, от нас сокрытую! Воистину, не могу я помыслить большей любви. О, Всевышний, соделай меня восприимчивой к разумению этой возвышеннейшей и невыразимой любви!