1
О жизни блаженной Анджелы из Фолиньо мы знаем очень мало: труд минорита Арнальдо — единственный наш источник — менее всего может быть назван “житием”.
Анджела умерла 4 января 1309 года. Когда она родилась — неизвестно. Во всяком случае, около 1294 года, времени понтификата св. папы Целестина V-ro, она уже совершала “шестой шаг” своего покаяния, так что мы едва ли сильно ошибемся, если поместим начало “обращения” примерно на 1290 год и исчислим ее “жизнь в Боге” 15-20 годами. Принимая во внимание положение святой в среде сполетских миноритов, называвших ее своей “матерью", и указание жития на то, что она пережила свою мать, мужа и нескольких детей, можно предположить, что Анджела умерла не моложе 40 лет, а родилась не позже 1265-1270 гг., а, скорее, даже раньше.
Анджела и ее муж были, по-видимому, людьми зажиточными. Святая с некоторой любовью вспоминает о “лучшей своей земле” Казалено (§ 14). Если верить самообвинениям Анджелы, в молодости она не была чужда склонности к щегольству. Она любила хорошо приодеться, носить на голове дорогие покрывала (22), ходить в башмачках с “корабельными носиками и окошечками” (107). Видимо, не чужды были ей и хорошие манеры, и нравы светского общества. Уже обратившись к Богу, умеет она сдерживать себя и молчать (хотя и хочется ей все время говорить о Боге) — из внимания к своим спутницам (55). Она понимает, как неприятно и неприлично ее кликушество (34, 54). Вежливо остерегается она приблизиться к явившейся ей в храме Божьей Матери и с удовольствием отмечает “благородные и приятные манеры” и “малые движения” Святой Девы (124, 125).
В миру Анджела заботилась о своей наружности, о красивой прическе напомаженных волос. Кажется, она даже подкрашивала их (105). Она не прочь была потанцевать (107), старалась нравиться и принимать красивые позы (ib). Позже она горько каялась в прошлом своем любострастии, и сладострастное вожделение считала, по-видимому, самым сильным и опасным из своих влечений (38). Может быть, впрочем, Анджела и преувеличивала. Как бы то ни было, до обращения своего была она милой и веселой дамой, склонной пошутить и подшутить не только над каким-то Петруччио (34), но и над проповедником (27).
Всего этого слишком мало для того, чтобы судить о характере Анджелы до обращения, да и то немногое, что приведено нами, гадательно. Нельзя также с полною ясностью представить себе, как она обратилась к Богу. Правда, сама она рассказывает нам о восемнадцати своих шагах по дороге покаяния. Но ведь вспоминает она о них, надо полагать, уже к концу своей жизни и невольно схематизирует происшедший в ней переворот. Исходным его моментом были сознание своих грехов, боязнь своего осуждения и горький плач об этом (14). Стыдно было Анджеле исповедоваться, и не раз приобщалась она с великим грехом, не очистив души своей покаянием. Наконец, после долгих колебаний, с помощью, как говорит она, св. Франциска, нашла себе Анджела “confessorem idoneum” (это был, скорее всего, брат Арнальдо) и под его руководством стала творить покаяние, горюя, стыдясь и скорбя (15, 16). Анджелу не покинула еще боязнь быть осужденной, но временами уже озаряла ее мысль о бесконечном Божьем милосердии, хотя все-таки “горек был ее плач” (17-18). Все глубже и глубже становилось понимание Анджелою своей греховности. Чувствовала она себя всю грехом, всю пороком. Всплывали в сознании прошлые, казалось бы забытые греховные влечения, появлялись новые и неодолимо захватывали душу, и чувствовала себя Анджела бессильною и готовою ринуться в грех, несмотря ни на что, пренебрегая стыдом и позором (38). Но вдруг оживляло душу веяние благодати и благодатно укрепленная добродетель противостояла пороку и удерживала Анджелу на краю пропасти, чтобы снова оставить ее на бессильную, отчаянную борьбу. И знала она, что вся греховна, вся порочна, и чувствовала, как далека от бесконечного блага, от Бога, и знала Его справедливость, уже любя в Нем истинное благо, истинную правду. То не хотела она верить своей греховности, и охватывал ее яростный гнев на себя. То чувствовала, как оскорбила и оскорбляет любимого уже Бога, ощущала в себе вину за всех и все оскорбления, нанесенные ею Божьим творениям. Тогда просила она прощения у всех тварей, просила их помощи молитвенной перед Богом. И казалось ей, что все твари и даже Божья Матерь со святыми молятся за нее (36-43).
Так с самых начал обращения Анджелы запылала в сердце ее любовь к Богу, не себялюбивая любовь Гуго из св. Виктора, а самоотверженная и бескорыстная любовь св. Франциска, любовь, охватывающая весь мир, связующая его единым порывом в Бога. Как у истинной дочери Франциска, сплетается и сливается в душе Анджелы эта любовь к Богу с любовью ко Христу, сознание нанесенного Богу оскорбления становится сознанием соучастия в причинении тяжких мук Его Сыну, и раскрываются глаза на искупительный смысл жертвы Христовой, и рождается стремление уподобиться Ему. Христу обещает Анджела соблюдать девственную жизнь. Она ищет путь Христов и находит его в смирении, бедности и презренности. Внутренний переворот начинает выражаться и вовне — скромнее одевается Анджела, ест более простую пищу. Она уже тяготится жизнью с мужем, матерью и детьми. Через некоторое время вся семья ее вымирает (20-22).
