Откровения Блаженной Анджелы - [62]

213. Хочу я, сын мой, и увещаю тебя не меньше молиться, не меньше бодрствовать, не меньше творить другие добрые дела в то время, как отняты у тебя благодать и пламя веры, чем тогда, когда получал ты благодать пламенности. Ибо очень приемлет Бог, если ты молишься, бодрствуешь, трудишься и творишь другие добрые дела с пламенем благодати Божественной. Но тогда, сын мой, всего приятней и приемлемей Богу жертва твоя, когда при отъятии благодати и пламенности не оставляешь ты молитвы, не менее молишься, не менее бодрствуешь, то же самое творишь и без благодати пламенности, и с благодатью. Поэтому, сын мой, если Божественное пламя и жар принуждает и заставляет тебя иногда бодрствовать, молиться и трудиться, пытайся и сам ты, пока есть в тебе огонь. Когда же угодно Богу отъять у тебя пламенность и жар, — за грехи ли твои, как бывает чаще всего, или для того, чтобы более распространить и увеличить в тебе Свою благодать, — ты должен молиться, бодрствовать и настоять доброму делу не меньше. Даже если постигнет тебя искушение или испытание, коими наказывает и очищает Бог своих сынов, и отнимется у тебя благодать пламенности, пытайся не меньше молиться, не меньше бодрствовать, не меньше настоять доброму делу, не меньше противостоять искушениям и бороться с ними, да победишь их, чтобы хоть своею всяческою и непрестанною молитвою, своими бдениями, своими слезами, своими всяческими лишениями принудить себя самого, да удостоит Бог возвратить тебе пламень и жар свой благодати: твори, сын мой, твое, Бог же хорошо совершит Свое. Ведь молитва насильная, вынужденная, исторгнутая весьма приемлется Богом. Итак, упорствуй в молитвах и не наполняй себя другим делом; от этого начинаешь ты чувствовать Бога полнее обычного, ибо небо твое больше расположено чувствовать вкус Бога, чем раньше, и дарован тебе некий возвышеннейший свет, чтобы видеть Бога и себя самого. И остерегайся, чтобы не отдать себя никому прежде, чем не научишься отделять себя от других, и остерегайся пла-менений своих, т. е. духа, даруемого с пламенем, прежде чем не последуешь падению. Заметь, что за началом следуют середина и конец, и следуй за ним постольку, поскольку подобен он (дороге) книги жизни, а не более. Потом, остерегайся тех, у которых сладкие слова и которые приятны особенно в речах своих и указывают откровения, в них же петли злобы для увлечения других за собой. Потом остерегайся имеющих вид святости и вид добрых дел, чтобы не повлекли они тебя по этой дороге. Поэтому смотри и пересматривай, и испытывай, насколько уподобляется она дороге книги жизни, и настолько следует, а не более.

214. И остерегайся тех, которые говорят, что обладают духом свободы. Они явно противники дороги Христа, который создан под властью закона, хотя и законодатель. Он был свободен, и свободный стал рабом. Поэтому для тех, кто следует за Христом, необходимо сообразоваться с жизнью Христовой, не ища свободы в разрешении от закона и повелений Божьих, как делают многие, но подчиняя себя закону и повелениям Божьим и даже советам. И делают они себе некий круг, каковой круг дает им установление, т. е. Дух Святой дает им установление: как должны они жить, и связывает их. И многое было бы им дозволено делать, что не против Бога, но Дух Святой не позволяет им делать этого вследствие многообразного установления, которое дает им.

ГЛАВА XVIII

УВЕЩАНИЕ К ДОБРОДЕТЕЛИ СМИРЕНИЯ

215. Без смирения — всуе молитва. Поэтому более всего после молитвы необходимо оно человеку. Итак, воззрите, сыны Бога благословенного, на образец смирения в Боге страдальце и извлеките из Него образ всяческого совершенства. Посмотрите на жизнь, вникните в учение, не в словесное, а в показанное истинными делами и укрепленное дивными добродетелями. Всем чувством духа своего бегите за Ним, который, в образе будучи Богом, опустошил Себя, приняв образ раба, и уничижил Себя, став послушным до самой смерти, смерти крестной. Ибо Сам Он положил нам чувством духа пример смирения и увещает нас прилежно взирать на Него, говоря так: “Учитесь у Меня, ибо кроток Я и смиренен сердцем”.

216. Сыны мои, вникните и посмотрите, и воззрите высоким и чутким созерцанием в глубину и полезность этого учения, в возвышенность и ценность этого наставления — где укоренено оно, где основано. “Учитесь, — сказал Он, — у Меня”; не “у ангелов”, не “у апостолов”, но “у Меня” сказал Он, “смирение коего тем больше, чем величие Мое возвышеннее”. “Учитесь, — сказал Он, — у Меня”. Не сказал Он: “Учитесь поститься”, хотя Сам в пример нам постился сорок дней и ночей. Не сказал: “Учитесь презирать мир”, ни — “жить в бедности”, хотя Сам жил в величайшей бедности и указал жить в ней Своим ученикам. Не сказал: “Учитесь у Меня творить чудеса”, хотя Сам собственною Своею мощью творил чудеса и восхотел, чтобы ученики Его творили чудеса во имя Его. И не сказал Он ничего другого, подобного этому, но только: “Ибо кроток Я и смиренен сердцем”. Как если бы Он сказал: “Если не дам Я вам делом и действием примера смирения, не верьте Мне”. И дивным образом еще раз дал Он нам пример об этом предмете и призвал нас всегда поступать и действовать по примеру Его смирения. Ведь когда собственными Своими руками омывал Он ноги учеников, Он сказал: “Знаете ли, что сделал Я? Если Я, Господь и учитель, омыл ноги ваши, и вы должны омывать ноги друг другу, ибо пример дал Я вам, дабы, как сделал Я, так и вы делали. Аминь, говорю вам, раб не выше господина своего”. “Если это, — сказал Он, — вы знаете, 6у-дете вы блаженными, если сделаете это”. Истинно, Спаситель мира смирение и кротость сердца положил в основание и корень всех добродетелей. Ибо ни воздержание, ни суровость постов, ни бедность и простота одежд, ни творение дел, кажущих добродетель, ни совершение чудес не есть что-нибудь без смирения сердца. Но тогда благословенно и благостно воздержание, благословенна бедность и простота одежд и живы и прочны дела, когда покоятся они на этом основании. Смирение сердца — мать, в коей зарождаются и из коей исходят добродетели и действия добродетелей, подобно тому, как видим мы, что из корня исходят ствол и ветки. Так драгоценна эта добродетель, такое она крепкое и прочное основание, на коем подымается все совершенство духовной жизни, что восхотел Господь, чтобы ей особенно учились мы у Него. Корень и хранительница она всех добродетелей, и поэтому, как бы забыв о других добродетелях, присущих ее душе и даже ее телу, Дева Мария указала в себе только на нее и подтвердила, что главным образом ради нее воплотился Бог, говоря: “Ибо воззрел Ты не смирение рабы Твоей”. “Ибо, — сказала она, — за это, а не за другое, назовут меня блаженной все поколения”.