Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира - [11]
3) В каком страшном сне И. Гарину пришло откровение, что Отелло остро нуждается в примирении "с людьми, с государством, с цивилизацией"?
Во-первых, с людьми - причем с христианами - у него прекрасные отношения. Сенатор Брабанцио постоянно приглашал его в дом и вообще замечательно к нему относился (пока не сбежала дочь), даже сам Отелло сказал: "Ее отец любил меня, часто приглашал к себе". А бывший сослуживец мавра и губернатор Кипра - капитан Монтано, даже узнав, что Отелло назначен вместо него (весть-то для Монтано неприятная), все равно сказал о нем: "Он достойный правитель". Да и все на Кипре относятся к Отелло исключительно сердечно, а потому и к его жене заранее готовы отнестись так же - то есть, подчеркиваю, вовсе не потому, что она аристократка и дочь сенатора, а исключительно потому, что это жена не кого-нибудь, а того самого мавра, которого здесь чрезвычайно уважают. Да вот он и сам говорит Дездемоне: "Вы будете желанной на Кипре. Меня здесь очень любили". Так с какими же людьми ему срочно понадобилось примиряться? Где конфликт-то?
Во-вторых, с государством у Отелло тоже все было хорошо - отношения с Венецией у него просто отличные. Его ценят, его уважают, его повышают по службе, ему доверяют серьезный государственный пост. В чем ужас-то?
Ну, и в-третьих, необходимость примирения Отелло с цивилизацией - это где? Цивилизация - это что? На каком основании И. Гарин делает вывод, что Отелло нуждался в примирении с цивилизацией? Отелло слишком долго служит Венеции - за один год генералом не станешь, так что у него было достаточно времени, чтобы примириться с этой самой цивилизацией, - это раз. Цивилизованной Венеции и в голову бы не пришло ставить на защиту своей цивилизации человека, который дожил до седых волос, а вот с цивилизацией так и не примирился, - это два. Неужели И. Гарин и впрямь считает, что мавр Отелло дослужился до чина генерала за бусы и зеркальце?! Это три.
4) На каком основании И. Гарин (а вместе с ним и Л. Полонский, чью мысль о варваре И. Гарин с приятностью выдает за свою) считает, что Отелло варвар?! Да к тому же такой закоренелый, что вот уж и Венеция выбилась из сил, воспитывая этого варвара, а он все никак не примирится с цивилизацией!
В таком случае писателя И. Гарина ждет большой сюрприз: Отелло мавр, но не варвар. И что такое цивилизация ему совершенно не надо было объяснять, а уж тем более его с ней примирять. Хотя бы потому, что, как он сам выразился, свою "жизнь и бытие" он получил "от людей царского рода", то есть в его жилах течет кровь царей.
А мавританские правители, как известно всем, но не известно И. Гарину, были весьма цивилизованными людьми, и даже больше того - подарили цивилизацию Европе!
Именно мавры - исповедовавшие ислам арабы и берберы Северо-Западной Африки - переселившись в Европу, принесли с собой знания по ирригации и медицине, библиотеки, архитектуру, сады, производство шелков, парчи и бархата, особый фарфор, искусство обработки металлов и т.п.
Учитывая сей факт, утверждение, что Отелло нуждался в примирении с цивилизацией, оказывается и вовсе смешным.
Глава 5. В какой год происходят события в пьесе?
Доказательство первое.
Крузаду. Родос
Однако какие же "царственные мужи" могли присутствовать в родословной наемника Отелло? Откуда они там взялись? Ответ на этот вопрос скрывался в следующей загадке: в точном возрасте Отелло.
Однако, чтобы ответить на этот вопрос, требовалось определить, какой конкретный исторический период положен в основу пьесы. Эти два вопроса взаимосвязаны: ведь тот исторический период, тот год, в который разворачиваются события в пьесе, как раз и является верхней границей возраста Отелло. От этой границы позже и пойдет отсчет вниз - до года рождения мавра.
*
Итак, в контексте какого исторического события развивается действие пьесы? И тут я моментально впала в ту же ошибку, что и все. Ну как же! Это же наверняка война за Кипр 1570-1571 гг., это же безуспешная, хотя и героическая защита Фамагусты, а потом грандиозная битва при Лепанто, когда считавшийся непобедимым турецкий флот потерпел сокрушительное поражение, о чем Европа еще долго вспоминала с гордостью и восторгом. Именно эту дату приводят все без исключения студенческие рефераты - с одобрения преподавателей. К сожалению, именно этот вариант почему-то считается чуть ли не каноническим, как только речь заходит об Отелло. Именно этот вариант - и никакой больше.
А вот, к примеру, Л. Полонский в своей статье "Отелло" и вовсе чрезмерно расширяет временной отрезок: "Время же, к которому относится действие, заключается в рамках столетнего периода 1471 до 1571 гг., в котором Венеция владела <...> Кипром".
Да уж.
Размах на сто лет может надолго успокоить любой пытливый ум.
*
Против всех этих версий меня сильно настраивала одна, на первый взгляд безобидная, деталь - наличие в пьесе португальской валюты (крузаду), о которой упоминает Дездемона. Переживая о потерянном платке, она говорит Эмилии: "Поверь, я бы охотней потеряла мой кошелек, полный крузадов".
То есть слова Дездемоны подчеркивают значимость этих денег. А ведь португальские деньги до 1498 года такой значимостью никак не обладали! И только после того, как в 1498 году Васко да Гама открыл для Европы путь в Индию и Португалия начала сказочно богатеть, царствуя в Индийском океане и принося Венеции одни торговые расстройства, крузаду превратились в европейскую валюту номер один. С тех пор португальские деньги - знаменитые золотые весом в 35 граммов достоинством в десять крузаду - неуклонно взлетали в цене. Однако к 1571 году значимость португальских крузаду значительно уменьшилась, поэтому, будь это и впрямь искомая дата, Дездемона уже никак не могла бы произнести эту фразу - она бы просто оказалась бессмысленной.
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.