Отель «Пастис» - [69]

К вящему удивлению Генерала, все они охотно смирились с дисциплиной и трудными тренировками и все вместе гордились тем, что могут взобраться на горы, о которых несколько недель назад не смели и думать. Удовлетворение достигнутым, подумал он, творит чудеса, особенно если впереди светят денежки. Именно в этом он находил стимул, когда готовил дело.

— Bon, — начал он, развертывая карту на капоте машины. — Сегодня семьдесят пять километров. Заканчивая, проедем через Иль-сюр-Сорг, как в тот самый день. Когда будете проезжать, не очень пяльтесь на банк.

Пока они разглядывали нанесенный на карту маршрут, Генерал достал из машины сумку и развернул содержимое: семь пар дымчатых очков и семь ярких хлопчатобумажных кепочек с маленькими козырьками.

— Voilà. Последний штрих, — сказал он, раздавая их соучастникам. — Это маскировка. Надевайте и будете выглядеть точно так же, как остальные пять тысяч, разъезжающие сегодня по дорогам. Никто не сможет запомнить ни цвета ваших волос, ни цвета глаз. Вы исчезнете.

— Недурно, а? — спросил Жожо, надев очки и натягивая на лоб кепочку. — Как по-твоему?

Жан оглядел его с ног до головы.

— Очаровательно. Особенно ножки.

— Allez! — приказал Генерал. — Здесь вам не дом моделей. Знаете дорогу из города? Я могу застрять в уличном движении.

Семь кепочек закивали в ответ. Генерал удовлетворенно кивнул. Элементарная маскировка себя оправдала. Даже он вряд ли узнает их, если они проедут на хорошей скорости.

Саймон с Эрнестом стояли у отеля, разглядывая сквозь строительные леса фасад. Рядом с ними скручивал сигарету Берт, специально выписанный из Лондона маляр.

— Через пару недель все будет, как надо, — заверил он. — Сейчас немножко ярковато, но солнце и ветер сделают свое дело — будет выглядеть древним. Как мы говорим, получится желаемый эффект.

Берт был мастером подделки под старину — где подпачкает, где подпортит, взлохматит, пройдется губкой. С помощью содержимого своего фургона он делал все — от искусственно растрескавшейся лакировки до грязных, в никотинных пятнах, потолков, фургон стоял рядом в гараже — волшебный сундук на колесах. На обоих бортах изображена привлекающая всеобщее внимание деталь из Сикстинской капеллы — перст Божий, указующий на как бы выбитую из камня надпись: «АЛЬБЕРТ УОЛДИ. ЖЕЛАЕМЫЙ ЭФФЕКТ».

Последним торжеством Берта была вывеска отеля. Блекло-желтые двухфутовые буквы с падающими от них тенями на блекло-голубом фоне, обрамленном узкой красной полоской. Вывеска выглядела так, будто полвека выдерживала непогоду и вот-вот начнет шелушиться. Впечатление усиливалось щербинами и трещинами, которые Берт старательно наносил целых два дня.

— Замечательно, Берт. Как раз то, что мы хотели, правда, Эрн?

— Превосходно, Берт, дорогой, — энергично кивал Эрнест. — Знаешь, я подумываю о том, не изобразить ли что на задней стене ресторана.

— Что-нибудь вроде фрески?

— Вот именно. Когда приедут остальные?

Теперь, когда каменщики заканчивали работы, к Берту должны были приехать трое помощников для отделки интерьера.

Берт задумчиво затянулся сигаретой.

— Стены, разумеется, ваши. Этим зубоскалам ничего не стоит сказать, что они закончили, но стенам еще сохнуть и сохнуть. Расписывать серые стены — упаси меня Боже. Если хотите получить желаемый эффект.

— Пойдем посмотрим, — предложил Саймон. — Все окна открыты, отопление включено полностью, так что внизу должно быть сухо.

Они вошли внутрь, и Берт задержался у одного из окон.

— Жаль, что там эти горы, правда?

— Что здесь такого, Берт?

— Загораживают вид, разве не так?

Франсуаза медленно поднималась по крыльцу дома Николь. Ей мешали узкая юбка и непривычно высокие каблуки. Она купила туфли в Кавайоне, куда ездила сделать прическу перед предстоящей беседой. Если сегодня все будет хорошо, она сможет уйти из кафе, не будет больше без конца мыть стаканы и терпеть шлепки по заду от заглядывающих переброситься в картишки приятелей отца. Каждый день будет ходить на высоких каблуках, знакомиться с приезжими из Парижа или Лондона. Может быть, в отель на красном «феррари» приедет молодой красавец и влюбится в нее. Оглядев старательно выглаженную накануне блузку, решила застегнуть еще одну пуговку. Bon. Постучала в дверь.

Впустив девушку в дом, Николь усадила ее в кресло у камина. Она впервые видела Франсуазу не в джинсах или старой ситцевой юбке и сандалиях на веревочной подошве. Превращение было потрясающим: перед ней была не деревенская девчонка, а эффектная молодая женщина. Больше чем нужно косметики, подумала Николь, узковата юбка, но эти мелочи можно поправить.

— Ты очень мило выглядишь, Франсуаза. Мне нравится твоя прическа.

— Merci, madame.

Франсуаза подумала было, как мадам Бувье, закинуть ногу за ногу, но сочла, что юбка и без того коротка, и просто скрестила ноги.

— Николь закурила.

— Скажи, как отнесутся к этому родители, не будут ли они против, если ты перейдешь в отель? Что будет с работой в кафе? Нам не хотелось бы их огорчать.

Франсуаза пожала плечиками и надула пухлую нижнюю губку.

— На мое место придет кузина. А родители… они знают, что не век же мне сидеть в кафе. — Она подалась вперед. — Знаете, я могу печатать на машинке. После школы занималась на курсах. Могла бы заниматься перепиской, бронированием, счетами, чем угодно.