Отель «Пастис» - [47]

— Я буду очень огорчен, если она не поедет, — добавил Эрнест. — Обещаю, с ней не будет никаких хлопот.

Саймон пожал плечами.

— Одним больше, одним меньше. Если она тебе нравится, Эрн, то, уверен, понравится и мне.

— Уже немолода, бедняжка, но я уверен, что ты ее полюбишь. Один глаз подбит, розовый, без волосинки, живот. Ходит как пьяный матрос, но с мышами расправляется блестяще.

— Ой! — воскликнул Саймон. — Кошка.

— Упаси Боже, нет. Кошек она жрет, если удается поймать. Нет, это бультерьер. Она досталась мне от приятеля, который служит в торговом флоте. Негодяй все время в плавании, и она просто привыкла ко мне. Вот уже три года.

— Что еще у тебя в запасе, Эрн? Мартышка? Ручной питон?

Эрнест энергично замотал головой.

— Прекрасно. Теперь, когда у нас есть собака сторожить отель, лучше купить и сам отель. Позвоню Николь и узнаю, сможет ли она все организовать к следующему уик-энду. — Взглянув на Эрнеста, еще раз спросил: — Не передумал?

Эрнест снова заулыбался и затряс головой. Он уже обдумывал свой новый гардероб: пастельные тона, возможно, чуточку голубого и зеленого. Что-нибудь веселенькое, соответствующее климату.

Глава 12

Озябшие и промокшие, они втроем стояли у здания жандармерии. Саймон и Эрнест прилетели накануне вечером под проливным дождем, и с тех пор он не переставал — подхватываемые порывами ветра серые потоки воды хлестали с черепичных крыш и с шумом неслись по сточным канавам узких деревенских улочек. Настоящий провансальский ливень. На улицах Брассьера пустынно — ни кошек, ни собак, ни людей. Скрытую тучей деревню заволокло гнетущим мраком, какой обычно бывает на юге, когда исчезает солнце.

Утро они провели в конторе нотариуса, читая строчку за строчкой, как того требовал обычай, казавшийся бесконечным акт купли-продажи. Наконец страницы завизированы и подписаны, банковский перевод почти на полмиллиона фунтов проверен и акцептирован, и здание жандармерии перешло в руки Саймона. Теперь предстояла встреча с рекомендованным Николь архитектором. Тот опаздывал.

Саймон чувствовал лично себя виноватым в плохой погоде.

— Очень сожалею, Эрн, — извинялся он. — Сегодня не много увидишь.

Эрнест вглядывался в облако, окутавшее Люберон.

— Это напоминает мне Брайтон в августовские банковские каникулы, — заметил он. — Но место потрясающее, должен сказать. Возможности безграничные. Пока ждем, я быстренько взгляну, что там внизу. — И, довольно мурлыкая, исчез.

Николь улыбнулась Саймону.

— Поздравляю, месье патрон, — и поцеловала. Губы холодные, язычок теплый. — Не жалеешь?

Позади кашлянули. Обернувшись, они увидели в дверях промокшего до нитки высокого мужчину, стряхивавшего воду с крошечного складного зонтика.

— M’sieu dame, bonjour. Quel temps![45]

Франсуа Блан с большой пользой для себя открыл Люберон на несколько лет раньше других парижских архитекторов, до которых в конце концов тоже дошло, что солнечный край, живописные руины и состоятельные клиенты открывают выгодные приятные возможности по сравнению с однообразной работой над административными зданиями и жилыми домами в Нейи. Переехав на юг, он некоторое время жил без излишеств, когда после прихода Миттерана к власти никто не тратил денег, зато теперь на него был большой — некоторые утверждали, что даже слишком большой, — спрос, благодаря хорошему вкусу и личному обаянию, выручавшему его в тех случаях, когда счета превышали сметы. Его извиняло то, что он никогда не запаздывал со сроками, и именно по этой причине Николь предпочла его.

Они обменялись рукопожатиями. Живое, худощавое лицо с копной каштановых волос. Располагает к себе с первого взгляда, подумал Саймон, очень подошел бы для работы с клиентами в агентстве. Когда обходили здание, Блан охотно делился соображениями относительно открывающейся вокруг панорамы, расположения помещений, возможностей их использования. Любящий свое дело профессионал. Саймон понял, что это за человек, и почувствовал к нему симпатию. Умея убеждать сам, он ценил это умение в других.

Спустившись вниз, они встретили Эрнеста. Тот что-то мерил шагами, проводя носком ботинка линии на щебенчатом полу. Увидев Саймона, остановился.

— Видел эти сводчатые потолки? Представляешь, какой здесь получится ресторанный зал? Я уже его вижу. Какая прелесть! А какой вид открывается отсюда!

— Эрн, познакомься с архитектором. Месье Блан.

Оба трясли друг другу руки, нелепо, будто два аиста, кивая головами.

— Enchante. C’est monsieur?..[46]

— Эйрнест, — подсказал Эрнест.

Саймон улыбнулся. Эйрнест. Скоро станет разгуливать в берете. Приятно видеть его таким радостно возбужденным.

Оставшееся время они не спеша бродили по комнатам. Блан делал пометки, Николь переводила, Эрнест то и дело вставлял реплики. Саймон радовался, что они так хорошо ладят между собой. Пусть так будет подольше, подумал он, настраиваясь на оптимистический лад. Да и что этому мешает? Всем выгодно, никто друг другу не помеха. Главное, чтобы сработались Эрнест и Николь. Он поглядел на них — оба светловолосые, элегантно, со вкусом одетые, хохочут, когда Эрнест, помогая себе жестами, пытается объяснить архитектору что-то сложное на ломаном французском. Пока все хорошо.