Отец Александр Мень - [139]
«Позиция гонимого священника, в которой всегда находился отец Александр, привлекала к нему многих антисоветски настроенных людей, — пишет Андрей Еремин. — Они приходили к батюшке, ожидая увидеть в нем одного из лидеров оппозиции, а встречали человека, который говорил с ними о добросовестном труде на своем „советском“ месте, о высокой профессиональной ответственности христиан. Батюшка объяснял им простые вещи: человек морально деградирует, если плохо работает. И это в то время, когда „хорошим тоном“ среди православных считалось бросить свою основную профессию и уйти в сторожа какого-либо храма. Таким людям взгляды батюшки представлялись конформизмом»[234].
Однако отец Александр был убежден в том, что христиане должны быть образцом ответственного выполнения своего профессионального долга — так же, как долга родительского и человеческого.
Пастырское служение отца Александра было основой его деятельности — этот путь он осознал в юности как отчетливый призыв Господа и как призвание, которому впоследствии посвятил более тридцати лет с момента своего рукоположения до конца жизни.
«Литературный, ораторский, душевный, интеллектуальный и все другие его дары служили одной цели — привести человека ко Христу, помочь ему вырасти в меру зрелой духовности, дабы он мог созидать живую церковную общину. <…> Своей жизнью он доказывал реальность евангельских слов: „блаженнее давать, нежели принимать“ (Деян. 20: 35). Он был одним из тех, кто свято служил Христу, исполняя его завет: „Идите и научите все народы…“ (Мф. 28: 19)», — вспоминает протоиерей Владимир Архипов[235].
Свои богословские и литературные труды он рассматривал как еще один способ донести Слово Божие до людей, как часть своего пастырского служения. «Будучи пастырем и историком религий, отец Александр надеялся, что богословскую работу продолжат его ученики, — пишет Андрей Еремин. — В одном интервью он говорил: „У нас люди в основном требуют хлеба, простой пищи. И я работаю в этой пекарне. После меня придут те, кто будет изготовлять пирожные, но моя задача делать хлеб…“ Батюшка всегда шел туда, где нужен был хлеб, „Хлеб жизни“»[236].
«Школа его пастырства давала практические уроки благодарности, мужества, трезвения, любви к слову Божию, конкретного воплощения веры в делах любви. С первых минут общения с ним приходило понимание, что он, ведущий за собой людей, хорошо знает, что такое человек, каков реальный мир, лежащий во зле, прекрасно понимает силу и власть греха, но также знает еще большую побеждающую силу благодати. <…>
…Его пастырство включало в себя: труд рыбаря — он всю жизнь закидывал сети; труд подвижника — негде было главы преклонить; труд молитвенника — непрестанная молитва в любых ситуациях. Это было неизменное состояние благодарности; радостный труд верного раба первого часа, перенесшего зной всего дня; преданность послушного и любящего сына, исполняющего любое повеление Христа не из страха или награды ради, но по любви; несокрушимая готовность следовать словам Христа, а не человека, каким бы великим он ни был», — пишет отец Владимир Архипов.
Влияние отца Александра на своих духовных чад было огромно, а его слово и книги имеют непреходящую ценность и важны для всех, кто ищет ответ на вопрос о смысле жизни. Уникальность пастырства отца Александра, по мнению большинства его духовных чад, состоит в первую очередь в достоверности его личных отношений с Иисусом Христом, что наложило совершенно особую печать на его пастырскую деятельность.
«Благодаря личным отношениям со Христом отец Александр совершенно особым образом смотрел на людей, и его видение поднимало в человеке те горизонты, о которых сам человек часто и не подозревал, — продолжает рассказ об отце Александре протоиерей Владимир Архипов. — Это особенность его пастырства — поднять из глубин человека жемчуг, чудо, тайну Божественного присутствия и помочь ему развить то драгоценное, что в нем есть, отказавшись от скепсиса, недооценки и переоценки».
Внутренняя свобода, которую отмечали все прихожане отца Александра и которая также отчетливо видна при прочтении его книг и выступлений, помогала ему проявить любовь своих прихожан и слушателей к свободе как необходимому свойству отношений человека с Богом, открыть в каждом из них потенциал настоящей любви.
«Свобода — нелегкий дар, — писал отец Александр, — ее называли даже даром страшным, но без нее невозможно осуществление подлинного человека»[237].
«Эта свобода, в частности, дает человеку возможность воспринимать слова Писания не дерзко, а дерзновенно смело — как бы имея благословение от Того, с кем он только недавно беседовал в молитве. Эта смелость не похожа на самонадеянность и самоуверенность, поскольку окрашена в тональность благоговения и доверительности», — рассказывает отец Владимир Архипов.
«…Батюшка считал, что для обретения истинного чувства свободы совершенно бессмысленно эмигрировать, — вспоминает Андрей Еремин. — Он говорил: „Христианин должен бурить землю на месте, на котором поставлен Богом“. Внутреннюю свободу мы можем обрести уже здесь, сегодня, для этого нужна только настоящая „метанойя“ (обращение). А эмиграция создает лишь новые проблемы — материальные, языковые и прочие. Батюшка хотел видеть нас свободными не от обязанностей, а от сознания советской „коллективной среды“, чтобы нас не тянуло в сказочные заграницы и мы ощущали себя счастливыми на своей Родине. Он знал, что это счастье возможно только рядом с Иисусом. И ставил себе задачу — создать своим прихожанам условия для встречи с Христом, помочь каждому реализовать себя во всей полноте, не теряя драгоценного времени на адаптацию к непривычным условиям жизни»
