Отец Александр Мень - [137]
Последние два года жизни Вера Яковлевна Василевская в беспамятстве провела в больнице. «В каком-то смысле она ушла из жизни — до смерти, — пишет о последнем периоде ее жизни отец Александр в письме Юлии Николаевне Рейтлингер. — Я бы сказал, что она, не расставаясь с телом, прошла через чистилище. Быть может, это даже легче, чем по ту сторону. Не случайно, что никому из близких она почти не снилась. Я убежден, что это связано с ее быстрым „восхождением“ в иные измерения. Она была подобна воздушному шару, который только трос удерживает от полета». Отец Александр не только чувствовал душу уходящего человека, но был убежден в том, что даже под покровом разрушенной психики в глубине сохраняется ядро личности.
Когда в 1979 году умирала его мама, Елена Семеновна, он читал над ней отходную и не выпускал ее головы до последнего вздоха. «Ее жизнь была цельной на редкость, вся отданная Христу… сколь многим я ей обязан, — писал отец Александр Юлии Николаевне Рейтлингер. — У нас была общая жизнь, общий дух…» После смерти Елены Семеновны он один был беспечален. «Ее душа была в моих руках. Понимаешь?» — почти ликуя, сказал он в тот день Ольге Ерохиной.
Огромное значение отец Александр придавал развитию творческого начала в человеке и влиянию культуры на духовный рост личности. Он часто сам открывал, «прозревал» новые творческие способности своих прихожан, стараясь всячески их развивать, делая все возможное для того, чтобы человек реализовал свое дарование. Батюшка был убежден в том, что такая реализация внутреннего потенциала придает мощный импульс духовному росту человека и Господь принимает участие в его творческом самовыражении. Рядом с отцом Александром люди начинали писать книги и иконы, сочинять стихи… Так, поэт и киносценарист Владимир Файнберг, будучи постоянно вдохновляемым отцом Александром, написал роман, который много лет в «зачаточном состоянии» лежал в его столе, и впоследствии до конца своей жизни продолжал писать интереснейшую прозу, а программист Наталия Ермакова стала замечательным иконописцем после того, как отец Александр открыл в ней дар художника.
Лев Покровский так рассказывает об отношении отца Александра к науке: «Я высказывал ему сомнения — очень распространенные: что вообще наукой не надо заниматься, что все это мудрование, от лукавого. <…> Отец Александр никогда ничего подобного не говорил. Он всегда поощрял научное творчество и ссылался на Сергия Радонежского, который всегда был сторонником того, чтобы люди обучались, то есть занимались наукой, всякими знаниями. Я ему говорил про Иоанна Кронштадтского, к которому у отца Александра и его семьи особое отношение — оно известно, и который прямо осуждал занятия наукой. Но он всегда меня поддерживал».
«Он всячески поощрял творческий рост, считая, что в этой жизни человек должен стремиться к максимальному развитию своей души, своих дарований. Сам обладая огромным духовным и душевным богатством, он умел искренне радоваться способностям и успехам других людей. Причем он радовался за них так, как они сами за себя не радовались», — вспоминает об отце Александре Андрей Еремин.
Говоря о культуре, отец Александр в первую очередь задавался вопросом о том духовном влиянии, которое она оказывает на человека: «Когда мы говорим о началах любой культуры, мы должны прежде всего задать себе вопрос не о том, какие материальные формы ее куют, а о том, какой дух лежит в ее основе. <…> Вот поэтому мы с вами сегодня хотим заглянуть в историю духовности, в прошлое цивилизации нашей страны и всего мира не из праздного любопытства („а как это было раньше?“), а для того чтобы понять глубинную и нерасторжимую связь культуры и веры, ту связь, которая была забыта, отброшена, которая сознательно отрицалась»[223].
«Всякий кинофильм, ставящий вечные вопросы, может быть отнесен к категории религиозного кинематографа»[224], — говорил отец Александр, подчеркивая огромную важность «нравственного заряда», который призвано нести искусство. «Даже если на картине есть надпись „Дева Мария“, но картина написана неодухотворенно, если в ней есть что-то пошлое и плоское, она совсем не имеет отношения к духовности. И очень важно знать, что нет литературы духовной и светской. А есть литература хорошая и плохая, духовная и бездуховная. Истинно хорошая литература всегда может быть соотнесена с вечными проблемами»[225], — сказал отец Александр на одной из лекций.
Встречаясь с проявлениями неприятия «мирского» искусства якобы ради изучения духовной литературы, отец Александр был всегда готов поднять свой голос в защиту культуры: «Когда мне какой-нибудь псевдоправославный „ортодокс“ говорит: „Ну что вы читаете светскую литературу! Надо читать Святых Отцов!“ — обычно эти персонажи Святых Отцов не читают. Если бы они читали, тогда бы они знали, скажем, хотя бы книгу святого Василия Великого, одного из величайших наших Отцов, имя которого носит литургия! Специальная книга написана им о пользе для юношества чтения языческих сочинений, языческих авторов. Значит, Василий Великий думает так, а они, ссылаясь на Святых Отцов, думают совершенно иначе. И этим прикрывается не только косность мысли, этим прикрывается язычество, глубоко живущее внутри каждого из нас. Язычество в нас живет»
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.