Отдых у моря - [10]

Но никто не выбежал навстречу. Курортники, должно быть, еще спали по случаю морочной погоды, хозяйку Люся видела на базаре, она продавала сливы, и Машенька была с нею, а Костя с Николкой? Неужели они ее не видят в окно?

Люся поспешно подошла к окну и заглянула в комнату. Костя спал на кровати. Николки не было.

У Люси сразу пропала вся горделивость. Где Колька? Она влетела в комнату, положила на пол арбуз и растолкала Костю.

— Где Колька?

— А?

Костя испуганно уставился на Люсю глупыми спросонья глазами.

— Я тебя спрашиваю: где Николка? — грубо крикнула Люся.

— Тут был… во дворе… — неуверенно пробормотал Костя.

— Нету его во дворе!

— Нету?

Костя с трудом пробивался сквозь тяжелый полусон к действительности.

— Ты говоришь, что его нету?

— Да проснись ты, наконец, бессовестный человек! — заорала Люся. — Сын пропал! Неужели тебе это безразлично? Может, его уже в живых нету, утонул в море или попал под машину.

— Перестань психовать, — одернул Люсю промигавшийся наконец супруг. — Никуда он не попал, играет где-нибудь поблизости.

Он встал с кровати и направился к двери.

— Ты ищи здесь, в огороде, а я в саду посмотрю.

Люся чуть-чуть успокоилась и стала звать сына.

— Коля! Коленька! Николка!

Она обошла кругом зимнюю кухню и летнюю кухню, заглянула под дом, приоткрыла дверь на веранду… Сына нигде не было.

С таким же успехом Костя звал в саду:

— Коля! Сынок! Колька!

Когда Костя пришел из сада, вид у него был испуганный и виноватый.

— Нету? — спросил он.

Люся даже не стала отвечать на этот дурацкий вопрос.

— Пойдем на улицу, — сказала она, взяв инициативу в свои руки, поскольку Костя сейчас в руководители не годился ввиду явной деморализованности. — Иди вправо, к совхозу, а я посмотрю у речки. И спрашивай людей, не видели ли мальчика.

Костя покорно кивнул и поспешно зашагал в указанном направлении. Люся, перебежав дорогу, направилась к речке.

Там лагерем стояли туристы. Зеленые палатки раскинулись на берегу вперемежку с «Волгами» и «Москвичами». Женщины на керогазах и газовых плитках с маленькими баллончиками готовили завтрак, мужчины возились возле автомашин, сидели на берегу с удочками. Седой толстяк играл с молодой женщиной в бадминтон. «Есть же счастливые люди, у которых не случилось несчастья», — подумала Люся.

— Простите, пожалуйста, вы не видели мальчика?

— Большой? — спросил толстяк.

— Четыре года. Но на вид можно дать и пять. В зеленом свитерочке.

— Бродил тут такой.

— Правда?

— Он сидел с Андреем на берегу, Андрей даже дал ему подержать удочку, — сказала партнерша толстяка по бадминтону.

— Андрей, это — который?

— Вон, на мысочке.

Люся помчалась через лагерь на мысочек. Но она еще издали увидела, что Николки там нет, мужчина сидел один.

— Мадам, мадам, вы мальчика ищете? — остановил Люсю женский голос. — Он у нас в палатке, завтракает.

Люся вернулась. Теперь она шла расслабленно, и по щекам у нее катились слезы.

— Ну что ж вы плачете? — удивилась женщина. — Коля, иди, тебя мама ищет.

И Николка вышел из палатки в своем зеленом свитерке с какой-то оладьей в руках и с блестящим от масла подбородком.

— Свинья! — крикнула Люся в порыве неистовой радости. — Как ты смел без спросу уйти из дому?

Она схватила Николку за руку и дернула. Непривыкший к такой грубости Николка заплакал. Тогда Люся взяла его на руки и так крепко прижала к себе, что парнишка ойкнул.

— Как ты нас с папой напугал! — сказала Люся.

Вместе с Николкой Люся пошла разыскивать Костю. Она нашла его километрах в двух от дома, у самого совхозного склада, где за деревянной оградой огромными штабелями стояли ящики с грушами, сливами или пустые. У Кости при виде сына хищно заблестели глаза, и он потянулся было расстегнуть ремень. Но Люся сказала:

— Это тебя надо выпороть!

Костя надулся и до самого дома шел молча, Люся и сама поняла, что слова ее подрывали в Николкином мнении отцовский авторитет, но очень уж она обалдела от радости; сама не знала, что говорила.

Впрочем, за арбузом все помирились. Арбуз оказался не только большой, но еще сочный и сладкий, просто шикарный арбуз, так что нельзя было от него оторваться. За арбузом Люся сообщила и о комнате.

— На самом-самом берегу моря, в десяти шагах от пляжа! — хвастливо рекламировала она. — А хозяйка, старушка — совсем одинокая и очень милая.

— Удивительно! — восторгался Костя. — Как это тебе удалось?

Люся несколько охладила его восторги, сообщив, что новая хозяйка назначила за комнату девяносто рублей в месяц, это выходит три рубля в день.

— С шашлыками придется покончить, — объявила Люся. — И в кино тоже будем ходить пореже, кино и в Москве есть. Зато сможем спокойно и досыта спать.

— Три рубля в день! — покачал головой Костя. — Я зарабатываю три пятьдесят…

— Не ной! — оборвала его Люся. — Не каждый же год мы ездим на юг.

— Я буду весь день купаться, — заявил Николка.

— А я один день совсем не пойду купаться, а буду двадцать четыре часа спать, — мечтал Костя.

— Хоть сорок восемь, — сказала Люся. — Но с Ксеней будешь рассчитываться ты.

— По-моему, тебе удобнее, — сказал Костя.

— Нет, не удобнее! — отрезала Люся. — Я нашла комнату, а ты рассчитаешься. Будем неприятные дела выполнять по очереди. Вон она как раз идет. Возьми деньги… А я пойду собирать вещи. Николка, пойдем!