Отдых на Бермудах - [45]

– Это я должен тебе кое-что сказать, – перебил ее Куп. – Я хочу, чтобы ты осталась, чтобы переехала ко мне.

– Что? – Элла опустилась на кровать, ноги не держали ее, а внутри все трепетало от надежды и удивления. – Ты хочешь, чтобы я осталась? Серьезно?

Она не ошиблась: между ними действительно что-то возникло, и он тоже это заметил. Конечно, она не могла просто отказаться от своей жизни в Лондоне, но это предложение было очень хорошим знаком – чувства Купа тоже стали глубже и сильнее.

Он взял ее за руку и помог подняться. Прижавшись лбом к ее лбу, он положил руку ей на шею и поглаживал трепещущую жилку:

– Конечно. Ты ждешь моего ребенка. Я хочу быть рядом с вами, а не за тысячи километров.

Сказанное им не сразу дошло до сознания Эллы.

– Но это… – Она хотела уточнить, чтобы убедиться, что поняла все верно. – Ты хочешь, чтобы я осталась только из-за ребенка?

Куп скривил губы и озадаченно нахмурился:

– Да, конечно, а из-за чего еще?

Из-за меня. Мне нужно, чтобы ты хотел меня тоже.

Она высвободилась из его рук. Если бы Куп произнес эти слова, когда она только приехала на Бермуды, она восприняла бы их как чудо. Но теперь они звучали отчаянно горько. Разве она могла принять его предложение, если хотела гораздо большего?

Она посмотрела в его зеленые глаза, которыми восхищалась и которые хранили так много тайн:

– Я не могу остаться, Куп. Это не…

– Почему нет? Это из-за твоего бизнеса? Я понимаю… – Он коснулся ее талии, пытаясь успокоить, но сердце Эллы забилось лишь сильнее. – Мы продумаем логистику. Мне нужно быть на Бермудских островах в летний сезон, в остальное время я могу находиться в Лондоне. У меня есть деньги, все, что необходимо.

– Не в этом дело… – Она положила руку ему на щеку, чувствуя, что любит его еще сильнее, если такое было возможно. Он был щедрым мужчиной, который хотел сделать все правильно для своего ребенка.

– Тогда в чем? – спросил он.

– Дело не в ребенке. А в нас.

– Что?

Элла сглотнула – она понимала, что должна сказать ему, и надеялась на чудо, что Куп не рассердится, услышав ее признание.

– Мне кажется, я влюбилась в тебя.

Он опустил голову, выдохнул, а затем, к ее удивлению, самодовольно усмехнулся:

– Черт, это все?

Она сделала шаг назад:

– Это не смешно. Я серьезно.

Он пожал плечами, на губах заиграла та соблазнительная улыбка, которая раньше казалась ей такой милой.

– Я знаю, что ты влюблена в меня, ну и что? Это ведь хорошо? Раз ты любишь меня, тем более должна остаться.

– Нет, я не знаю, что ты чувствуешь ко мне, – услышала она свой голос.

– Не будь глупой. Это же очевидно, что я чувствую к тебе. Мне нравится, когда ты рядом. – Он обхватил ее за талию и притянул к себе. – Я пригласил тебя переехать ко мне, разве нет? По крайней мере, пока не родится малыш.

Она уперлась руками ему в грудь:

– Но этого недостаточно.

Куп нахмурился:

– Почему?

– Потому что мне нужно больше. Ты просишь меня решиться на серьезные перемены в жизни, уехать за тысячи километров от всего, что я знаю, ради какой-то твоей прихоти. – Эмоции душили ее при виде его растерянного лица.

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я люблю тебя? – От язвительных ноток в его тоне у Эллы на глаза навернулись предательские слезы. – Если тебе нужно, я скажу эти слова.

– Слова не главное. – Она отстранилась от него. – Главное – это чувства. Здесь важно быть честным с самим собой.

Куп посмотрел на серьезное выражение лица Эллы, увидел слезы, блестящие в ее доверчивых голубых глазах, и почувствовал панику, которую держал под контролем со смерти матери.

Он не проявлял эмоций и даже не говорил на эту тему, потому что это слишком сильно напоминало ему глубокую темную дыру, в которой он провел большую часть своего детства.

– Ты не знаешь, о чем ты просишь, – сказал он, отчаянно пытаясь оттянуть время и найти способ избежать разговора. – Я не очень силен во всей этой чепухе.

– Я это знаю, Куп. – Ее тяжелый, полный отчаяния вздох практически разорвал ему сердце. – И я понимаю. Моя уверенность тоже очень сильно пошатнулась, когда Рэндалл бросил меня. Иначе я бы уже давно рассказала тебе всю историю. Но ты должен понять. Я не могу приехать и жить здесь, воспитывать с тобой ребенка и все время находиться в каком-то странном подвешенном состоянии, потому что, – она показала в воздухе кавычки, – «ты не очень силен во всей этой чепухе». – Она встала, нервным жестом оправила свое платье. – Я должна вызвать такси.

Она повернулась, чтобы взять с кровати свой чемодан, но Куп обогнал ее и схватился за ручку:

– Тебе не нужно никакое такси. Ты никуда сегодня не поедешь.

Она моргнула, в глазах стояли слезы.

– Нет, поеду. Я должна. Я устала, может быть, когда-то…

– Не уходи. – Его голос сорвался. – Не то чтобы я не хотел говорить об этом, я просто не могу.

– Почему? – допытывалась она нежным тоном, бередя рану, которая, казалось, затянулась много лет тому назад.

– Потому что я все испорчу. Потому что я скажу что-то не то или не так. Это просто слова – они ничего не значат. Важно то, что мы делаем, а не то, что мы говорим друг другу.

Элла кивнула, но он видел беспокойство в ее взгляде – казалось, что за его внешними уверенностью и очарованием она разглядела маленького испуганного мальчика.