Отдел - [87]

Жена Фила была очень красивой. Насколько некрасив был сам Игорь по сравнению с Филом, настолько и жена Игоря была невзрачна по сравнению с женой Фила. Брак Фила был своеобразным союзом неудавшихся очень симпатичных киноактеров или же моделей. Стоявшая под турником женщина в костюме, похожем на спортивный, в какой-то невзрачной вязаной шапочке, все равно как бы просилась на фотографию.

Насколько у нее темные и глубокие глаза, было видно даже с того расстояния, на каком стоял Игорь.

Игорь Васильевич прыгал по снегу в своих лакированных ботинках и своем сером костюме, как кот среди луж, казалось, что когда он допрыгает до жены Фила, то станет отряхивать ноги, как это делают коты, если встанут во что-нибудь мокрое. Игорь поспешил за ним, тоже почему-то прыгая с одного более чистого места двора на другое. Заряженный энергией Игоря Васильевича, он тоже не стал брать свое пальто.

Вблизи жена Фила оказалась еще симпатичнее, нежели издалека. Игоря Васильевича она, судя по всему, знала, потому что его приближение не вызвало у нее удивления, а вот на Игоря она смотрела вопросительно. Игорь хранил скорбный вид на всем протяжении пути по двору, но когда женщина взглянула на него сверху вниз с полуулыбкой, Игорь почему-то зарделся, как девственник.

Ее взгляд скользнул к Игоревой правой руке, а Игорю почему-то сразу захотелось спрятать руку, на которой он до сих пор носил обручальное кольцо. Когда она увидела кольцо, то в ее красивом лице мелькнуло что-то вроде удивления, она, видимо, уже привыкла, что коллеги Игоря неженаты или разведены, так что Игорь являлся для нее необычным экземпляром в среде коллег ее мужа. Как-то само собой получилось, что Игорь сам принял сумку с продуктами из ее руки еще до того, как заговорил Игорь Васильевич.

— Ирина, у меня для тебя не очень хорошие новости, — сказал Игорь Васильевич. — Точнее, что это я? Плохие новости, Ира.

Жена Фила слегка побледнела.

— Давайте тогда пройдемте в дом, — сказала она таким голосом, что Игорь почувствовал, что переживает смерть Фила, как в первый раз.

Глупость ситуации заключалась в том, что когда женщина развернулась и пошла к подъезду, Игорь невольно посмотрел на ее зад и также невольно одобрил его очертания. Игорю было неловко перед покойным, но это было что-то сильнее скорби и сильнее его любви к жене, секса с которой у него не было уже как полтора месяца.

Жена Фила стала копаться в сумочке, но все никак не могла найти ключи. Она набрала номер квартиры в домофоне, но дочь все не подходила к домофону, видимо, привыкнув, что мать сама заходит в подъезд с помощью ключей. Наконец, какие-то подростки открыли дверь изнутри и вывалились на улицу целой толпой, один из подростков поздоровался с женой Фила (здравствуйте, тетя Ирина), та рассеянно поздоровалась тоже. Один из подростков, проходя мимо Игоря, задел ногой пакет с продуктами, другой, обходя Игоря с другой стороны, задел его плечом. Когда дверь за Игорем захлопывалась с металлическим и одновременно магнитным лязгом, Игорь услышал взрыв смеха с улицы.

В подъезде пахло точно так же, как в котельной, потому что из подвала тянуло паром. Игорь, Игорь Васильевич и жена Фила зашли в лифт, который, несмотря на свою новизну, как и новизну подъезда, как-то жалобно содрогался от шевеления Игоря Васильевича, когда тот решил почесать подбородок, и еще жалобнее содрогался, когда поднимал их троих вверх, на высоту пятого этажа.

Только в лифте жена Фила разыскала в сумочке связку ключей, среди которых Игорь увидел ключи от машины. Игорь представил, что целует жену Фила в шею, потом понял, что для этого ему придется встать на какую-нибудь скамеечку, и ему стало себя жалко.

Несмотря на то, что ключи были найдены, жена Фила долго ковырялась в замке, у нее, похоже, элементарно не получалось попасть ключом в замочную скважину. Игорь Васильевич, не выдержав этого зрелища, мягко забрал ключи из ее руки, причем она даже не сопротивлялась, и сам открыл оба требуемых замка, после чего отворил дверь и пропустил женщину вперед.

В длинном коридоре слегка попахивало кошачьим туалетом, хотя самой кошки не было видно, а также чем-то вроде разогретого поп-корна, Игорь вспомнил про сына и про то, как жена орала на них обоих, когда сын рассыпал крошки поп-корна там и сям по всей квартире.

Жена Фила включила свет в прихожей и тихо предложила пройти в гостиную. Дочери, вышедшей ее встречать, она так же тихо сказала идти в свою комнату. Игорь не знал, где гостиная, но Игорь Васильевич уже тянул разувшегося Игоря за собой, мимо женщины, которая как-то вяло, будто под гипнозом, снимала куртку и разматывала очень длинный белый шарф.

В гостиной Игорь Васильевич бросил Игоря в кресло возле низкого кофейного столика. Напротив Игоря находилось точно такое же кресло, в нем сидел плюшевый песочного цвета лев и смотрел на Игоря внимательными глазами. На спинке кресла висели фиолетовые детские колготки. На кофейном столике лежала пара белых детских носков, сероватых по месту стопы. Не выдержав внимательного взгляда льва, Игорь пересел на диван к Игорю Васильевичу. Поскольку Игорь Васильевич уселся посередине дивана, Игорь заметался, не зная, куда сесть, по левую руку Игоря Васильевича или по правую. Игорь Васильевич отвлекся от рюкзака, который мял в руках, и похлопал слева от себя. Игорь сел справа. С этого места на диване он сразу же увидел свое жалкое отражение в телевизоре, подернутое патиной антибликового покрытия, и пожалел, что не сделал, как предлагал Игорь Васильевич.