От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII – XV в. - [19]

. Такой статус членов суздальской княжеской семьи отражен в договоре Василия II с Иваном Васильевичем Горбатым 1449 г.: великий князь жаловал ему Городец и некоторые земли близ Суздаля, но Иван при этом не мог заключать договоры с другими князьями и обязывался служить Василию[284].

Ростов

Ростовское княжество с первой половины XIII в. управлялось потомками одного из внуков Всеволода Большое Гнездо, Василька Константиновича[285]. В 20-х гг. XIV в. там княжили братья Федор и Константин Васильевичи: старшему Федору принадлежала т. н. Стретенская половина г. Ростова (и соответствующая ей часть княжества), Константину – Борисоглебская[286]. Позднее Стретенская половина оказалась в руках московских князей, а зимой 1473–1474 гг. ростовские князья продали Ивану III Борисоглебскую половину[287].

В отношении хронологии перехода Ростовского княжества под московскую власть в историографии существует несколько точек зрения. 1) Стретенская половина отошла к Москве при Василии II, суверенитет Борисоглебской был ликвидирован в 1474 г.[288]. 2) Стретенская половина была отторгнута в 1332 г., Борисоглебская присоединена в 1474 г.[289]. 3) Все Ростовское княжество оказалось под властью Ивана Калиты (как великого князя владимирского) в 1328 г., местные князья перешли на положение служебных (т. е. держали часть территории княжества уже как пожалование от великого князя); в начале 30-х гг. XV в. произошло устранение ростовских князей от судебного управления, а зимой 1473–1474 гг. покупка остатков их отчинных владений[290].

Относительно приобретения определенных прав на Ростовское княжество Иваном Калитой имеются два свидетельства. Степенная книга (1560-е гг.) и вслед за ней летописец конца XVI в., говоря о продаже части Ростова Ивану III в 1474 г., поясняют, что «первая же половина Ростова к Москвѣ соединися при великомъ князѣ Иване Даниловичѣ»[291]. В «Житии Сергия Радонежского», написанном Епифанием Премудрым в начале XV в., говорится (в связи с рассказом о детских годах игумена – уроженца Ростовского княжества), что «егда бысть великаа рать татарьскаа, глаголемаа Федорчюкова Туралыкова, егда по ней за год единъ наста насилование, сирѣчь княжение великое досталося князю великому Ивану Даниловичю, купно же и досталося и княжение Ростовьское к Москвѣ. Увы, увы, и тогда граду Ростову, паче же и князем ихъ, яко отъася от нихъ власть, и княжение и имѣние, и честь, и слава, и все прочаа потягну к Москвѣ» (далее описываются насилия, чинимые в Ростове посланным туда Иваном Калитой отрядом)[292]. «Федорчукова рать» – карательный поход, последовавший за антиордынским восстанием в Твери 1327 г., имел место зимой 1327–1328 гг.[293]. После него Иван Данилович получил от хана Узбека половину великого княжения Владимирского[294]. Соответственно, переход Ростовского княжения к Калите, исходя из сообщения Жития, следует датировать 1328 г.[295]. Житие говорит как будто бы обо всем Ростовском княжении, а не о половине[296]; но нельзя исключать, что агиограф, целью которого было описание жизни Сергия, а не точное изложение территориально-политических перемен в Ростовском княжестве (упоминаемом только в связи с детством героя произведения), мог опустить такую деталь[297]. В последующие годы правления Калиты и в княжение его сыновей Семена (1340–1353) и Ивана (1353–1359) ростовский князь Константин Васильевич упоминается четырежды: зимой 1339–1340 гг. он участвует по повелению великого князя в русско-ордынском походе на Смоленск[298], зимой 1340–1341 гг. – в походе нового великого князя Семена на Торжок[299], в 1342 г. ездит в Орду после воцарения нового хана Джанибека[300], в 1349 г. выдает свою дочь за литовского князя Люборта Гедиминовича с разрешения великого князя Семена[301]. Первые два и последнее из этих известий не дают надежных данных о статусе Константина: среди участников походов на Смоленск и Торжок упоминаются несомненно суверенные князья[302] – суздальский, ярославский, юрьевский, но не исключено, что и служебный князь мог быть назван в этих перечнях; с другой стороны, санкция великого князя на брак ростовской княжны не говорит обязательно о несуверенности Константина, поскольку такое же разрешение в том же году Семен Иванович давал на брак с великим князем литовским Ольгердом тверской княжны, т. е. представительнице несомненно самостоятельного княжества. Но вот сообщение о поездке Константина Васильевича в Орду в 1342 г. бесспорно свидетельствует о его суверенном положении: правом самостоятельного сношения с Ордой служебные князья не обладали[303]. При воцарении нового хана было необходимо обновление ярлыков на княжение, и визит ростовского князя к Джанибеку означает, что его владельческие права регулировались Ордой, а не великим князем владимирским[304]. Причем такая ситуация сохранялась как минимум до начала 60-х гг. XIV в., поскольку под 1361 г. Константин Васильевич еще раз упоминается среди князей, ездивших за ярлыками в Орду после восшествия на престол нового хана[305].

Таким образом, следует полагать, что в 1328 г. вместе с половиной великого княжения Иван Калита получил Стретенскую половину Ростовского княжества