Каждому, кто интересовался ранней историей нашего Отечества, хорошо знакома картина расселения восточных славян, рисуемая «Повестью временных лет» — киевской летописью начала XII столетия. Эта картина многократно воспроизведена к тому же на исторических картах, в том числе в атласах, предназначенных для учащихся средней школы. Таким образом, если не с самим летописным текстом, то как минимум с воспроизведением содержащейся в нем информации на карте должно быть знакомо вообще практически все население страны.
Согласно «Повести временных лет» на Среднем Днепре, в районе будущего Киева, поселились поляне. К северо-западу от них, на правобережье правого притока Днепра — реки Припяти — жили древляне. Севернее древлян, между Припятью и Западной Двиной, обитали дреговичи. Верховья Западной Двины, Днепра и Волги занимали кривичи; их двинская часть именовалась полочане. На севере Восточной Европы, у озера Ильмень, поселились словене (наименование этой общности совпадало с общеславянским названием[1]). На левобережье Днепра, по рекам Десна, Сейм и Сула, обитала общность под названием север (более поздняя форма названия — северяне). На Западном Буге жили бужане (позже ставшие именоваться волынянами). На реке Сож (левом притоке Днепра, севернее Десны) расселились радимичи. Район Верхней Оки занимали вятичи. Наконец, в Поднестровье (и вплоть до низовьев Дуная), на крайнем юго-западе Восточной Европы, жили уличи и тиверцы. «Повесть временных лет» относит складывание этой картины расселения славян по Восточной Европе к эпохе до середины IX столетия. Рассказ о ней помещен во вводной части летописи, где нет дат: первая датированная статья помечена 852 годом.
Что представляли собой перечисленные славянские общности? Такой вопрос может показаться излишним и даже странным. Наверняка любой человек, сколько-нибудь знакомый с исторической литературой, ответит: ну разумеется, они были племенами! Ведь коль скоро это еще не государства, значит — племена. И в самом деле, в исторической науке данные догосударственные образования славян постоянно именуются «племенами». Этот термин присутствует иногда даже в заголовках исследовательских трудов: так, книга видного советского археолога П. Н. Третьякова (изданная в 1941 и вторично в 1953 годах) называлась «Восточнославянские племена». Нередко, правда, историки предпочитают называть восточнославянские общности, перечисленные «Повестью временных лет», не племенами, а «союзами племен», утверждая, что они включали в себя более мелкие образования, которые и были собственно «племенами». Но сути дела это не меняет: все равно основой общественной структуры признается племя.
Но откуда собственно ведет начало столь непоколебимое убеждение, что восточные славяне делились именно на племена? В исторической литературе названные в летописи общности именуется племенами с такой уверенностью, что у читателя-неспециалиста может сложиться впечатления, что они называются «племенами» в самих исторических источниках, в той же «Повести временных лет» или в иных памятниках древнерусской письменности. Это тем более должно казаться вероятным, поскольку слово «племя» — древнее и общеславянское.
Однако на самом деле восточнославянские догосударственные общности ни в одном историческом источнике не называются племенами. Слово «племя» употреблялось в раннее Средневековье в иных значениях — «потомство», «семья», иногда «народ», но никогда не прилагалось к перечисленным «Повестью временных лет» восточнославянским образованиям. То есть в применении к ним «племя» — это чисто условный научный термин.
Но, может быть, хотя слово «племя» и не встречается в источниках по отношению к полянам, древлянам и подобным им общностям, оно применимо к ним именно в смысле научного понятия?
