От руин Карфагена до вершин Атласа - [16]

Антиамериканизм алжирских и ряда иностранных участников коллоквиума тем не менее был достаточно умеренным. К тому же он как бы «уравновешивался» явным интересом к позиции США и американского общественного мнения. Об этом говорили Бехтолд, англичане Доналд Круиз и Майкл Бретт, наконец, та же Ф. Фатес, весь свой доклад посвятившая анализу позиции американского журнала «Тайм» в годы войны в Алжире.

При всем стремлении алжирцев сосредоточить внимание коллоквиума только на нужных им (и в нужном им освещении) вопросах идеологические различия между участниками дискуссии нередко принимали формы столкновений. В частности, Оранский профессор Яхья Буазиз утверждал, критикуя Печара и вообще марксистский подход к революции, что, мол, в Алжире не было классов, так как колониализм сделал из алжирцев «единый класс угнетенных». Печар ответил: «Вопрос о классах столь ясен, что я даже не буду спорить». Вместе с тем он подчеркнул, что судьбу Алжира решили «подлинные революционеры внутри страны без каких-либо советов извне». Одним из достоинств алжирской революции он счел «отсутствие у нее связей с каким-либо центром в мире».

Профессор Бухари Хамана из Алжирского университета настаивал на принадлежности алжирцев к «единой великой арабской мусульманской нации», имеющей общие интересы. Ему вторил сириец Нур ад-Дин Хатум, подчеркивавший «единство духа» всех арабов. Об «исламских основах» алжирской революции говорили и другие участники коллоквиума.

В то же время не всем присутствовавшим на заседаниях алжирцам дали выступить, в частности, Абд ар-Рахиму Талебу Бендиабу, сотруднику Национального музея муджахида, известному своими марксистскими взглядами. На одном из заседаний выступила сестра героя революции Дарби Бен Мхиди. Но так и не получили слова другие ветераны, в частности те, кто начинал сражаться в отрядах, созданных коммунистами, а потом присоединился к ФНО. Судьба многих из них была тогда трагична, что, кстати, весьма ярко показано в переведенном на русский язык романе Тахара Ваттара «Туз». И если сейчас их положение иное («Подумаешь, не дали медали участника революции», — сказал мне один из них), то оно все же не лишено драматизма.

Споры знатоков

Конечно, тогда, в ноябре 1984 г., я видел не только зал отеля «Эль-Джазаир» и собравшихся в нем. Жизнь текла своим чередом. Многие из участников нашего форума уехали, не дожидаясь конца дискуссии. Мулуд Касим Найт Белькасем, например, выступив на коллоквиуме, выехал в Италию на симпозиум «Европейско-арабский диалог», который и ранее уже созывался в Бонне и Брюсселе. Он был организован фондом Конрада Аденауэра, вообще проявляющим в последние годы большой интерес к странам Магриба. В центральной газете «Эль-Муджахид» рядом с отчетом о работе коллоквиума публиковалось интервью советского кинорежиссера Сергея Бондарчука, который прилетел в Алжир на встречу деятелей кино и премьеру своего фильма о Джоне Риде «Красные колокола». Газеты сообщали также о демонстрировавшихся в Алжире новых фильмах Монголии, о международном семинаре библиотекарей и документалистов, собравшем в Оране около 100 делегатов из Алжира, Франции, Великобритании и ФРГ, о гастролях театральной труппы из Египта и итальянского пианиста Франко Медорн, о выступлениях иорданских актеров, о том, что на Кубе начиная с 1959 г. многих новорожденных девочек называли Архелия (Алжир) в знак солидарности с алжирской революцией. Печатались стихи молодого палестинского поэта Аззеддина аль-Манасры и рецензии на них.

В перерывах между заседаниями участников коллоквиума возили в музеи и на осмотр различных достопримечательностей. Особенно гордились алжирцы новым парком Риад аль-Фатх («Сады победы»). Это, собственно говоря, не столько парк, сколько выстроен-iii.iii специально к 30-летию революции коммерческо-туристический комплекс. Искусно выложенные из камня дорожки ведут от одного изощренно оформленного кафе к другому, от экзотического ресторана к сувенирному ларьку, от специализированного художественного магазина к павильонам с различными экспозициями: образцов шитья и тканей с традиционным рисунком, национальных костюмов разных эпох', племен и регионов, образцов кабильской бижутерии (особенно из знаменитого и за пределами Алжира района Бени Йенни) и прочих изделий алжирского ремесла— деревянных решеток с геометрическим, типично берберским узором, резьбы по камню и гипсу, произведений чеканщиков и гончаров. Все это очень красиво, но довольно дорого. Поэтому по Риад аль-Фатху можно прогуливаться и многим любоваться, по вряд ли что-нибудь купить. Цены здесь по карману либо «нефтяным» шейхам из аравийских стран, либо богатым бизнесменам Запада.

Интересен Музей революции в алжирской столице. Свою революцию алжирцы считают продолжением предшествовавшей борьбы за независимость. Поэтому в музее выставлены экспонаты (главным обрати — картины и фотокопии документов, но есть и подлинники), относящиеся не только к XX, но и ко всему XIX в. Некоторые документы еще нигде не опубликованы и представляют научный интерес. По крайней мере французские знатоки истории Алжира сразу стали выяснять, каким образом можно эти документы получить или скопировать.