От руин Карфагена до вершин Атласа - [14]

О задачах и направленности коллоквиума лучше всего можно было проследить по высказываниям Абдальмаджида Мезиана, в то время министра культуры и туризма АНДР, который официально открывал и закрывал этот скорее политический, нежели научный, форум, присутствовал на некоторых его заседаниях и снабжал в дни его работы информацией алжирскую прессу, радио и телевидение. На открытии 24 ноября он, например, сказал, что «надо показать научными методами, как и каким образом алжирская революция оказала глубокое воздействие на национально-освободительное движение в третьем мире». Он также назвал ее «всемирной революцией, наложившей отпечаток на развитие человечества». Среди революций, предшествовавших алжирской, Мезиан назвал вьетнамскую, а среди последующих — палестинскую.

Не только изучение опыта алжирской революции и ее реальной роли интересовало организаторов коллоквиума, но также и пропаганда в мире достижений Алжира. «Алжирская революция, — сказал Мезиан в интервью газете «Эль Муджахид» 28 ноября, — не является только революцией алжирцев, а представляет собой достояние всего человечества». Вместе с тем он определил и те практические выводы, которые алжирцы могут извлечь из работы коллоквиума: «Для алжирского историка важны встречи такого рода, которые задерживают внимание на реальностях, ускользнувших от глаз наших соотечественников. Это вполне объяснимо: находясь в центре событий, мы не были способны определить их мировое значение». По словам Мезиаиа, следующим этапом должны стать «умножение такого рода встреч и совершенствование методов исследования в этой области». С этой целью Алжир и организовал встречу крупных специалистов по истории Алжира, «принадлежащих к различным национальностям и идеологиям», дабы выработать «наиболее объективные методы исследования» для «научного восстановления реальной истории». Особенно четко данный аспект проблемы выделен был в докладе Мулуда Касима Найт Белькасема, члена постоянного секретариата ЦК ФИО и главы Высшего совета национального языка, то есть фактически уполномоченного по проведению «арабизации». Ветеран национального подполья до революции и министр по делам религии после независимости, Мулуд Касим говорил по-арабски, щедро оснащая литературную речь целыми пассажами на диалекте, пересыпая ее простонародными выражениями и отдельными французскими фразами (что вообще типично для арабоговорящих алжирцев, особенно берберов по происхождению, каковым Мулуд Касим был, судя и по имени, и по внешности — рыжеватый шатен с лицом скорее южноевропейского, нежели восточного, типа). Он взбадривал, смешил, зажигал аудиторию своей ораторской манерой, как бы выстреливая в публику длинные быстрые, как пулеметные очереди, фразы, завершавшиеся, подобно взрыву гранаты, фиксацией гортанного или долгого звука.

Касим особо подчеркивал «роль 1 Ноября (т. е. дня начала революции. — Р. Л.) в возвращении Ливии ее Феццана, Марокко и Тунису — их независимости, а всей Африке — ее свободы». По его словам, все они использовали желание Франции «иметь в Алжире полностью свободные руки» и постарались «вырвать у нее все, что было можно». Франция рассчитывала, по его словам, что, предоставляя «внутреннюю автономию» или «независимость в рамках взаимозависимости», она потом сможет взять эти уступки обратно. По этого не произошло.

В открывшем деловую часть коллоквиума основном докладе Мухаммеда Туили (директора Национального центра исторических исследований и национальных архивов АНДР) цитировалось высказывание Че Гевары: «Борьба алжирского народа — это борьба за свободу не только алжирцев, но и всех людей на всех континентах, которые страдают от несправедливости и угнетения». Туили подчеркнул, что война 1954–1962 гг. в Алжире нашла глубокий отклик во всех арабских странах, в Азии, особенно в Индии и Китае, в Африке, прежде всего в Гане, Гвинее и Мали, и в Латинской Америке, где он особо выделил Кубу. «Надо, чтобы весь мир ощутил воздействие нашей борьбы», — говорил один из лидеров алжирской революции, героически погибший в 1957 г. Ларби Бен Мхиди. Вместе с тем эта борьба была сильна именно всемирной ее поддержкой. Туили указал на «безоговорочную поддержку СССР» в 1955 г., а также «других стран социалистического содружества — Чехословакии и, конечно, Югославии».

Наиболее запомнился после Туили югославский историк Здравко Печар. Он был корреспондентом газеты «Борба» в Тунисе, в 1958–1959 гг. посетившим базы партизан в Алжире, и был знаком почти со всеми видными деятелями алжирской революции. Некоторых из них (в частности, присутствовавшего «товарища Си Насера», то есть Саида Мохаммеди, командовавшего штабом алжирских партизан на востоке страны) он, отрываясь от чтения доклада, прямо в зале благодарил за содействие, оказанное ему как журналисту в свое время. После победы революции Печар одно время занимал пост посла Югославии в Алжире. Автор большого, почти на тысячу страниц, труда «Алжир до независимости», Печар является хорошим знатоком страны. Его отличает «знание революции изнутри», основанное на личных наблюдениях. Вместе с тем он явно преувеличивал, называя ее «одной из великих революций и широких народных движений в мире, принимавших все более социалистический характер». Это в целом совпадало с официальными оценками в самом Алжире, но имело целью прежде всего подчеркнуть несогласие с точкой зрения ученых-марксистов.