От руин Карфагена до вершин Атласа - [18]

Мне мало что удалось повидать в Алжире в 1984 г., поскольку мы ни разу не выехали тогда за пределы столицы и вообще редко оказывались вне отеля «Эль-Джазанр». Однако познакомиться с интересными людьми и узнать много нового о жизни Алжира удалось вполне. Этим и примечательны для меня воспоминания о ноябре 1984 г. в Алжире.

По алжирскому телевидению каждый вечер тогда демонстрировался французский многосерийный документальный фильм о первой мировой войне, 70-летие с момента начала которой отмечалось в 1984 г. Меня поразило обилие в нем материалов о русской армии, русском правительстве и вообще о России 1914–1917 гг. Не все эти кадры можно было тогда увидеть в наших документальных фильмах. И думалось, что Алжир, небольшая по нашим масштабам страна далеко не всеобщей грамотности, с прочными традициями религиозности, национализма и патриархальной клановости сельских общин, очень выигрывает от интенсивности своих международных экономических, политических и культурных связей, от обилия поступающей из-за рубежа информации. Этому способствуют и открытая продажа французских и прочих зарубежных газет, и прямые телепередачи из Франции, Испании, Италии, и специальные программы для телевидения и радио Алжира, составленные во Франции, США, ФРГ, и разнообразная деятельность культурных центров этих стран.

Практически любой неграмотный алжирец (в городе обычно все же знающий или по крайней мере понимающий французский язык) может узнать по радио последние новости из всех концов мира (а интерес к политике у алжирцев велик еще со времен революции), увидеть по телевидению (если не у себя дома, то в любой кофейне или лавке) корриду в Испании, футбольный матч в Италии, демонстрацию во Франции, какое-либо пышное празднество в Швейцарии или ФРГ. Таким же путем он знакомится с пьесами Мольера или Ануйя в исполнении лучших французских актеров, с итальянской оперой и испанской эстрадой. Об организации производства в ФРГ и самоуправлении в Югославии, о последних экономических и технологических достижениях Западной Европы и США алжирцы знают не только по газетам и журналам, радио- и телепередачам. В стране постоянно находятся миссии, делегации, отдельные менеджеры, предприниматели, ученые, знакомящие алжирцев с жизнью и достижениями своих стран, а также помогающие их освоить через покупку лицензий, внедрение технических новинок, практику работы смешанных предприятии. Во многом это облегчается более чем 80-летней традицией проживания в Европе (особенно во Франции, Бельгии, Швейцарии, а теперь еще и в ФРГ, Нидерландах, Испании, Италии) алжирских иммигрантов, приезжающих на работу, студентов, стажеров. Они являются главными поставщиками информации об окружающем Алжир мире.

Кстати, и советский культурный центр, успешно работающий в Алжире с 1964 года, много делает для ознакомления простых алжирцев с жизнью народов СССР, организуя лекции, дискуссии с советскими учеными и деятелями культуры, просмотры кинофильмов, выставки, концерты, памятные вечера, встречи по профессиям и интересам с приезжающими в страну советскими людьми. Но, конечно, многое мешает тому, чтобы объем информации об СССР хотя бы приблизился в Алжире к тому уровню, которого давно достигла информированность среднего алжирца о Франции и вообще о Западной Европе. Дальность расстояний, языковой барьер; отсутствие широких контактов, недостаточность изучения Алжира у нас и почти полное отсутствие изучения СССР в Алжире — все это преодолевается с большим трудом и гораздо медленнее, чем хотелось бы. В связи с этим обе стороны нередко пользуются результатами исследований третьей, главным образом Франции (меньше — США или ФРГ). Поэтому и получается, что мы иногда подходим к Алжиру на основе стереотипов, сложившихся об алжирцах на Западе, а алжирцы к нам — также на основе концепций западных советологов. И у нас и у них это следствие не какого-либо умысла, а просто недостатка информации. Тем не менее, пока что этот недостаток (с каждым годом все более относительный, но тем не менее сохраняющийся) иногда является источником некоторых недоразумений, мешая полному взаимопониманию.

В какой-то мере я это ощутил и тогда, осенью 1984 г. Алжирцы не возражали турецкому участнику коллоквиума Эрджуменду Курану, когда он оправдывал запоздалость поддержки Турцией алжирской революции принадлежностью его страны к блоку НАТО, вступить в который ее заставила, по его словам, «советская угроза». Мне пришлось, в сущности, в одиночку с ним спорить, но соблюдая осторожность, ибо в Алжире очень силен комплекс по отношению к «сверхдержавам», помыкающим малыми странами. Поэтому пришлось не только протестовать, но также заверять собравшихся в нашем уважении к турецкому народу, кемалистской революции и особенно к Кемалю Ататюрку, при котором отношения СССР с Турцией были отличными. Все, в том числе Куран, остались довольны.

Алжирцы с интересом слушали мои ответы на вопросы англичанина Алистэра Хорна (автора самой объемистой, но и самой спорной англоязычной монографии «Дикая война за мир; Алжир, 1954–1962 гг.») и уже упоминавшейся Анни Рей-Гольдцигер. «Не потому ли запоздала советская помощь Алжиру, — спрашивали они, — что французские коммунисты хотели сначала совершить пролетарскую революцию во Франции?» Расчет был очень верен: националисты в Алжире давно упрекали алжирских коммунистов в ориентации прежде всего на пролетарскую революцию во Франции. Я ответил, что не уполномочен отвечать за политику ФКП и что помощь СССР Алжиру поступала вовремя. Прогрессивный алжирский историк Талеб Бендиаб потом сказал мне: «Алистэр Хорн не пользуется здесь никаким авторитетом. Его уже как-то высылали за клеветнические высказывания. Да и весь Алжир возмущен его оскорбительной по тону перепиской с нашим известным историком Мустафой Лашрафом, который оспаривал выпады Хорна против алжирцев».