От начала начал. Антология шумерской поэзии - [80]

Овечка она, добрые сливки и сладкое масло она источает.

И другую матушкину примету тебе укажу:

Мать моя ясному свету подобна,[1108]

Что от края земли освещает горы.

Звезда восхода, что сияет и в полдень.

Сердолик драгоценный, топаз из Мархаша.

Диадема для царской дочки,[1109] источающая прелесть.

Печать драгоценного камня[1110] — украшение, подобное солнцу.

Оловянный браслет, кольцо антасуры[1111]

Слиток золота, серебра чистейшего,

Существо живое, вся полна дыхания жизни.

Алебастровое изваянье богини[1112] на лазуритовом пьедестале.

Статуэтка слоновой кости[1113] ожившая, весь ее облик так и дышит очарованьем.

И третью матушкину примету тебе укажу:

Мать моя — дождь благодатный небесный.

Вода — орошенье семян отборных.

Изобильная нива с двойным урожаем.

Сад наслаждения, радости полный.

Сосна орошенная,[1114] что покрыта душистыми шишками.

Ранние фрукты,[1115] цветок весенний,

Полноводные струи, что на сады изливаются.[1116]

Финик Дильмуна сладчайший, отборный, наилучший финик.[1117]

И четвертую матушкину примету тебе укажу:

Мать моя полна песнопений, полна радостных молений.

Ее сияние сверкает в светлый праздник Урожая.[1118]

Великолепна[1119] — царская дочка в пении об изобилье.

Приносит радость она хороводам.[1120]

Любящее, любящее сердце — открытое, богатое сердце.[1121]

Она — насыщение человека, что к родимой своей из плена вернулся.

И пятую матушкину примету тебе укажу:

Мать моя — стройная благоуханная пальма.

Колесница сосновая, паланкин из букса.

Тончайшая, светлейшая мука — та, что идет на ароматы.

Связка фруктов, пышная гирлянда.[1122]

Хрупкой раковины фиал, что ароматами заполнен.[1123]

И когда ты, по этим знакам,

По сиянью ее узнаешь,[1124]

«Лудингира, твой сын любимый, шлет приветы тебе!» —

Так ты ей скажешь.

Лудилуди, матери моей, так скажи... (Письмо обезьяны) {58}

Лудилуди, матери моей,

Так скажи:

Говорит Укуби, обезьяна.

Ур — роскошный город Нанны.

Эредуг — град изобилья Энки.

А я — на задворках главного дома,

Где обучаются песнопеньям.

Я сыта одним гляденьем.

Как я только не подохла

Без свежего хлеба, без свежего пива.

Что-нибудь с гонцом мне вышли!

Ка-ра-ул!

Вонь проросла, как пахучие травы (заклинание вони) {59}

Заклинание

Вонь проросла, как пахучие травы.

Словно козлиха, голову вздела.

Словно козел, плюется белым[1125]

Змеей водяною жало тянет.

Змеей огневою вонь разрывает.[1126]

Ты, вонь, что сама собой зародилась,

Как горшок, разбейся,

Как огонь, угасни.

Как огонь среди пальм, сама угасни!

Заклинание, что Нингирима промолвила,

Волхование Эредуга,

Пусть Энки в покоях своих, в Энгуре,

Да выпустит он его на волю.

Тогда возьмешь ты шепотку соли,[1127]

Тогда больному дашь заклинанье,[1128]

Тогда в рот его соль ты положишь.

И да вытолкнет он ее в испражненье,

По частям из себя да исторгает.

Ветром да выпустит ее сзади.

Это — заклинание против вони.

Согласно словам, извлеченным из таблички, эта копия каменной таблички из "скорпионова камня" написана и сверена Бел-Ушаллимом, сыном Дабиби.

Дева сладостная стоит на улице. (Любовное заклинание) {60}

Дева сладостная стоит на улице,

Дева-блудница, дочерь Иначны.

Дева, дочерь Инанны, стоит у ночлежища.[1129]

Масло и сладкие сливки она,

Телица могучей Инанны она,

Кладовая богатая Энки она.

О, дева! Сядет — яблонею цветет,

Ляжет — радость взорам дает,

Кедров тенистой прохладой влечет!

К ней прикован мой лик — лик влюбленный,

Мои руки прикованы — руки влюбленные,

Мои очи прикованы — очи влюбленные,

Мои ноги прикованы — ноги влюбленные.

Ах, серебром пороги под ней, синим камнем ступеньки под ней,

Когда по лестнице она спускается!

Когда милая остановилась,

Когда милая брови сдвинула —

Милая с небес ветром повеяла,

В грудь юноши стрелою ударила.[1130]

Бог Асаллухи это увидел,

К Энки-отцу идет и молвит:

«Отец! Дева сладостная на улице!»

И второй раз он молвит:

«Что сказать, не знаю я, чем помочь, не знаю я!»

Энки отвечает своему сыну:

«Сын! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?

Асаллухи! Чего не знаешь ты?

Что я мог бы тебе сказать?

Все, что знаю я, воистину это знаешь и ты!

Молоко, масло коровы священной,

Сливки, масло коровы белой,

В желтый сосуд алебастровый вылей,

Деве на грудь каплями брызни![1131]

И дева открытую дверь не запрет,[1132]

Друга в тоске его не оттолкнет,

Воистину следом за мною пойдет!»

Заклинание из заклятий «Энури».

На жену герой, словно бык могучий... (Заклинание для роженицы) {61}

Заклинание[1133]

На жену герой, словно бык могучий, в загоне светлом, яслях священных возлег.

Семя творенья заронил в ее лоно.

В лоно ее заложил рожденье.[1134]

Сладкие травы поедает жена —

Она зачала.

Сладкие травы, любимые ею, поедает жена —

Она зачала.

Начинаются роды — она гнется к земле.

К небесам потянулась — к земле согнулась.

Громким воплем, как покрывалом, небо и землю она покрыла.

Как священная барка, окутана тканью,

Как царская барка, что хранит ношу,

Как ладья супруга, где цветные каменья.

Ее лоно трепещет, ее чрево полно.

Бог Асаллухи это увидел.

К Энки, отцу своему, в дом его входит,

Так ему молвит:

«Отец! Бык могучий в загоне светлом, яслях священных возлег.

Семя творенья заронил он в лоно.

Рождение заложил он в лоно.

Сладкие травы поедает жена —

Она зачала.

Сладкие травы, любимые ей, поедает жена — она зачала.