От Копакабаны до Амазонки - [85]

За несколько месяцев до этого кабоклос в одной заброшенной деревушке высказали недовольство вечными предвыборными обещаниями и отказались избирать мэра. Уж если забытые в глухомани дети Амазонии начинают бунтовать…

Трудно дышать, я весь дрожу, стакан с оранжадом расплескивается у рта, никак не соберусь с силами. Целый день лежу под кондиционером в своем номере в Белене. Сон, прерываемый кошмарами, и несколько газет помогают скоротать время: «Ультима ора» (левая) обличает оппозицию Карлоса Ласерды и Адемара де Барроса[65] — губернаторов Рио и Сан-Паулу — учреждению национальной полиции типа ФБР, которой до сих пор не было создано из опасений, что она станет вмешиваться в дела различных штатов Федерации; «О глобо» (консервативная) высказывается против аграрной реформы, покушающейся на «священное право собственности», и сообщает об открытии 30 мая автострады Рио-Сальвадор более тысячи километров длиной, которая должна усилить туризм и товарообмен. «Жорнал до Бразил» (либеральная) печатает декларацию Луиса Карлоса Престеса, генерального секретаря запрещенной компартии, который «приветствует национальное собрание, требующее радикального изменения бразильского общества», и призывает к «совместным усилиям за проведение подлинной социалистической аграрной реформы, а не нынешнего компромисса, пытающегося примирить прямо противоположные интересы». Штат Сан-Паулу «протестует против существования Бразилии», этой «фараоновой фантазии», этой «головы, лишенной тела», «этих «современных висячих садов Вавилона». Архиепископ Жуиз де Фора осуждает включение твиста в празднование страстной недели; полиция Сан-Паулу арестовала некоего Лусио Родригеса Перейра, который добровольно распял себя на самодельном кресте, попросив приятеля прибить гвоздями руки и ноги.

За то, что я спустился обедать без пиджака, меня загоняют за ажурную изгородь, которая отделяет строптивцев от основного зала. Это позволяет завязать знакомство — обычное дело в Бразилии, где царит панибратство, — с адвокатом из Рио и экономистом из Сан-Паулу. Адвокат бредит американцами, кровавыми стычками, общей чисткой, обвиняет коммунистов в мягкотелости и признает только одного выдающегося человека — Жулиана и его вооруженных крестьян. «Куда мы катимся?..» Экономист не подхватывает фразы. Зато он буквально напичкан фактами и цифрами: в 1962 году поступило всего 350 тысяч заявлений о налогах за прошедший год — и это по всей Бразилии, включая фирмы, банки, короче, все физические и юридические лица. Отсюда надо исключить 90 тысяч государственных служащих, ибо они заявляют о доходах, но не платят их. Из оставшихся 260 тысяч налогоплательщиков 80 тысяч внесли менее 5 тысяч крузейро (35 франков), 15 тысяч — свыше 100 тысяч крузейро (700 франков), с полдюжины — 15–20 миллионов и лишь один человек — около 100 миллионов. После объявленной фискальной реформы началось изымание банковских вкладов, ловкачи пытаются упрятать доллары в Швейцарию[66], исчезают внешние признаки богатства: яхта оформляется на имя старшего сына…

Из трех тысяч бразильских муниципалитетов около сотни примерно не существует. Поймите правильно: они есть, но там нет ни мэрий, ни чиновников, а главное — выборов. В далекой глуши есть только один мэр: местный фазендейро. Некоторые даже ухитрились превратить свое поместье в муниципалитет. Выгода? Ежегодная дотация Федерации. Один из таких фиктивных мэров в Мараньяне признался работникам «Судены»: «Получил от правительства 2 миллиона. Что было делать с ними? Купил себе джип!» Конечно, необходима административная реформа, предложенная палате правительством Гуларта.

— Зачем продают кандалы в скобяной лавке? Их используют на золотых приисках. Вербуют парней с северо-востока, загоняют их в глухую дыру в джунгли. Платят по вербовке 3–5 тысяч крузейро в день (21–35 франков), иногда больше, но их держит барракан, долговая книга; они вечно должны, поэтому иногда бунтуют, удирают. Их ловят, бьют, они продолжают намывать песок, но уже в кандалах. А кто узнает, кто докажет? И даже если докажет…

Проходя через бар, улавливаю обрывки французской фразы и поворачиваю к столу: два парижских инженера. Четыре месяца в Белене и Амазонии. Чувствуют себя высосанными, не способными ни соображать, ни двигаться. «А ведь мы хорошо питаемся: мясо, жареный картофель». Они медленно ходят, реагируют с запозданием, никак не придут в себя после французского фильма, показанного на той неделе, — такие быстрые жесты, стремительная речь, столько пылкости! Один жалуется на кишечник, второй — на печень, на нарывы здесь и там. Я подключаюсь к хору — ну прямо трое стариков ноют о своих хворобах. Демонстрирую дрожь — да, им уже это знакомо, у меня обезвоживание: два литра сегодня вечером, два литра завтра утром, оранжад и минеральные воды, завтра все войдет в норму. У одного из них на руке не хватает мизинца: пиранья, рыба-тигр. Генерал — покровитель индейцев Рондон вспоминает в своих мемуарах, как однажды он послал человека из своего отряда разведать брод, но лошадь вернулась одна. Они пошли по следам и нашли солдата в полной форме в воде, но без единого грамма мяса, только кости да одежда: пираньи. Один путешественник заснул в лодке, спускаясь по Чако, и опустил руку в воду. Проснулся от резкой боли, вытащил руку, но уже без мяса, рассказывает Уиллард Прайс. От потрясения он на мгновение потерял сознание и упал в воду. Через несколько минут спутники подняли в лодку уже голый скелет. Отдельные индейские племена пользуются пираньями, опуская в водоем тело покойника, затем раскрашивают скелет красной краской, подвешивают в хижине и возносят ему молитвы. Одним щелчком своей стальной челюсти рыба откусывает кусочек мяса; 200 штук за несколько секунд ликвидируют барана. Правда, можно проехать всю Амазонию и не встретить ни одной пираньи, так же как увидеть лишь здоровых специалистов «Петробраза» или же, наоборот, — желтые щеки и ввалившиеся глазницы кабоклос; запечатлеть в памяти кучи алмазов и лежащий на поверхности марганец, забыв о полчищах мошкары; спуститься в январе по Амазонке, умиляясь ее умиротворенной мощью и ликующей зеленью, или подняться по ней в июне, во время разлива, испуганно глядя на затопленные пространства… Каждый найдет в Амазонии множество миров и выберет наиболее приемлемый для себя.