От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США - [49]

Южный полюс

Хотели этого или нет. «Древняя улыбка» введена другими,

Как использование Диснеем перчаток с четырьмя пальцами, ради относительной

легкости так делать, легче изобразить улыбку на лице,

Чем задумчивое или проницательное выражение. Пролетарский флот

Кажется противоречивым понятием, как обычные глаза и авангардный нос.

Нужно было быть «ломбардцем», чтобы работать в церкви. Он хотел

удержать осень.

Она уезжала. Снимала с деревьев портьеры,

Бросила все на пол, укладывала[154].

Осень приставила ружье к головам ив.

Трамвайные рельсы подвезли сифилис к дверям. Высокая и иногда счастливая,

Она бегала по его квартире, одетая в ткань.

В конце месяца, когда нужно было платить за квартиру, она села в автобус

И поехала в Ватикан. Листья липы засохли. Вновь пришло уведомление

Об оплате квартиры. Осужденных интеллектуалов заключили в комнату

и разрешили им читать по одной книге в месяц.

Капитан переоделся в обеденный китель. По праздникам деревенские

жители выбирали стороны и дрались.

Уолт Уитмен писал: «Никогда не будет совершенства выше, чем сейчас».

Когда он смотрел в окно, он видел солнце.

Поэзия пылала на столах. Уитмен писал лестные рецензии на самого себя.

Немецкий ученый,

Кто прежде был пламенным поклонником, переменил мнение, когда открыл это,

И стал безжалостным критиком. Он перепутал то, кем был Уитмен, с тем, что

Уитмен писал.

Если Жизель ложилась, люди танцевали на ней. На ней был водяной жилет.

Но были заливы. Энди прорубал себе путь через один из них, взмах за взмахом.

Дож признал, что торговля была плохой. Он вернулся и начал открывать

торговые пути,

Позже его низложили, старика, который слишком увлекался молодыми

женщинами. Но никого такого уровня больше не нашли.

Венеция оставалась неуправляемой сорок лет. Он могла поблагодарить

одного из своих предводителей за успех торговых путей.

Когда крыса вышла из‐за занавеса, она уже казалась не крысой,

Но была – просто так случилось, что свет солнца сделал ее похожей на

клубок пряжи.

Легко было стать одним из тех, кто подписывал Конституцию. Просто надо

было там быть.

Молодежь дала власть одним людям, а деньги дали власть другим.

Одни потратили юность на разработку теорий, а другие на то, чтобы

заниматься сексом

С максимально возможным количеством людей. Небольшое меньшинство было

очаровано устьями.

Чайковский дал определение музыке как «исчезающей юности». Когда он

сочинял музыку, она переставала исчезать.

Океан – источник элегий и популярное место для казино.

У людей не было денег на такси. Водители такси не обвиняли их.

Они верно чувствовали, что увязли в пролетарском обществе,

Предоставляя аристократический вид транспорта. Они относились к своему

бедственному положению с юмором.

Изредка банкир брал такси и тратил массу денег. Он платил не за поездку,

Но за возможность услуги. Что если бы революции были похожи на такси,

Которое нельзя себе позволить? Мы говорим, что жизнь прекрасна

Не только для того, чтобы польстить тому, в чем сами участвуем,

Но чтобы отделить внутреннее от внешнего, хотя бы на миг.

Шкловский сказал: «Я говорю голосом, охрипшим от молчания и фельетонов»[155].

Он не получал выгоду от того, что ошибался о Советском государстве и не

получал выгоду от того, что был правым.

Он говорил: «Весна заползала под пальто и ползала по груди»

и «Молчаливый и толстый я бегал в блестящей черной куртке».

Со стилем он противостоял государству. «Смерть – не худшая из бед», –

сказал итальянец, который пришел починить часы Шкловского.

Эти часы остановились на четверти двенадцатого.

Эльза не позвонила. Он говорил о фабрике.

Никто не должен был комментировать неудачи советской промышленности.

У Путиловского была площадь в пятьдесят квадратных миль и население

в тридцать пять тысяч.

Большинство этих людей работали на заводе. Завод чрезвычайно много

шумит, но производит очень мало.

Оборудование устаревшее, за которым не следят. Поэтому такой лязг.

Маяковский открыл окно. Шкловский писал:

«Шум – работа для оркестра, но не для Путиловского завода»[156].

Он провел несколько лет в изгнании. «Предполагается, что он будет производить

продукцию».

1998 Ян Пробштейн

Vous Êtes Plus Beaux que Vous ne Pensiez [157]

1

Боттичелли жил

В маленьком домике

Во Флоренции

в Италии

Он вышел из дома

И нарисовал Афродиту

Стоявшую в воздухе

Над раковиной

На каких-то волнах

И был счастлив

Он

Пошел в кафе

И вскричал

Я ставлю

Всем выпивку

А мне

A punt e mes[158]

Знаменитости толпились

Чтобы взглянуть на картину

Никто никогда не видел

Столь прекрасно нарисованной девушки

А та девушка которую он изобразил

Модель

Афродиты сидит

Опустив подбородок в ладони

Положив руку на запястье другой

Локоть

Уперев в стол

И плачет:

«Когда я была

Обнажена, мне верили,

Что я такая как есть».

2

Сафо жила

В маленьком домике

Из камня

На греческом острове

Лесбос

И жила она

Чтобы любить других женщин

Она любила девушек

Она пошла

И мучалась от любви к кому-то

А потом

Мучалась

От любви к кому-то другому

Она писала великие

Стихи

Об этой любви

Стихи столь великие

Что казалось

Мучали себя

Мукой знать

Что столько сладости

Может быть дано

И отобрано.

3

Джордж Гордон лорд Байрон жил

В маленьком домике

В Англии

Он вышел

Полный огня

И необузданного

Творческого духа