От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США - [26]

вервие первой воды,

выплеснутой риторикой,

разбухшей от дождя.

Пусть статистически незначительно

как место созидания,

у меня в этом свое

насыщенное

место само-созидания,

Солнце само

незначительно среди солнц.

Волхвы вероятного

вносят зеркало,

излучение, океан,

который держу на ладони •

словно мог бы отбросить тень •

чтоб окружить

то, что безгранично •

точно я смог бы удержать • эту жемчужину, которая

прикасается к каждому образу воображения того,

кто я есть •

ошибся насчет паутины, это

отражение, соблазн мира

который люблю.

1968 Ян Пробштейн

Луна Переходы 5

столь приятен свет

округл, в ореоле, отчасти

открыт, кольцо,

обручальный перстень ночи •

быть может

великая дама, поднимает

юбки приливов •

в круженье

и опускает на золоченые

края-берега своих морских одежд

либо он соизволил

вызволить грезы,

оставляя ослепительную тропу

над волнами,

тоже лорд, лунный король мотыльков,

Оберон • блистающий среди туч.

Из какого источника

свет на их лицах,

свет их глаз, темный

взгляд, что озаряет, воспламеняющий взгляд,

словно над мерцанием озера,

его плоть лучезарна •

Мои Лорд-и-Леди Луна,

на которых,

словно оно влюблено,

солнце, источник света

отражает •

воздета •

Гора Шаста в снежной грезе

плывя

1968 Ян Пробштейн

Посылка Переходы 7

Доброй ночи, наконец

свет солнца исчез

за краем земли

и мы

можем видеть темные полости,

которые стирает Божий день.

1968 Ян Пробштейн

Из Строенья стихов песнь – звенит пока поэт Пауль Целан поёт:

Нечто обрушило мир где я есть

Кажется я обрушил

мир где я есть.

Он прекрасен. Из крушенья меня

вновь будет мир

возводить меня, преходить свое сходство во мне.

Ничто не обрушило мир где я есть.

Ничего-ничего

в мире который так

рожает это

крушенье меня то есть моего «мира»

возможность ни единого что так

пребывает.

Это совершенно непереводимо.

Что-то здесь есть что есть так. Ни

чего наверно в итоге даже

ни что. В формуле что вывожу

на ходу

это что-то есть знаю Ничто

затемненное утверждением Ни-единой-чегойности.

Это Ничто обрушило

мир где я есть так что тот стал

прекрасен, Ничто во мне

пребывает

по ту сторону мира где я

нечто

в мире томится, мечтает

чтобы здесь ничего.

1970 Иван Соколов

Из Дантовых этюдов, Книга первая: Мы попытаемся

[ «О народном красноречии», I, I]

«Мы, по внушению

Слова с небес, попытаемся

помочь

речи простых людей»

с «Небес» эти

«ручьи сладчайшего медвяного питья»,

si dolcemente[85]

из языка, который мы услыхали в начале

ласки шепоты

детская песенка и мечты

мир, в который хотели войти,

чтобы прийти к себе,

организация их звучанья

граничащая со смыслом,

с «Небесами»,

герметическая речь,

до которой мой уровень пониманья

должен был дорасти из любви к ней

знаки

и взрослые пространно излагают

противоречивые доктрины, свою

собственную научную фантастику и

правила порядка,

но наша – та,

«какую воспринимаем без

всякой указки» из любви

«подражая нашим кормилицам»

1984 Ян Пробштейн

Дениза Левертов (1923–1997)

Под дождем

Черное лицо старика под фонарями

отливает золотом, словно камешки

под водой – старик прогуливает

под дождем двух беспородных

собак, маленькую и здоровенную,

по отдыхающей предвечерней улице.

Маленькая верткая тянет в сторону,

послушная зову мусорной урны,

а здоровенная кучерявая

тянет вперед: лоснящийся тротуар

сулит ей таинственные соблазны.

Дождь усиливается. Старик без шляпы,

Он улыбается и бормочет себе под нос.

Меняется освещение: бесконечный церковный

свод улицы отражает литургически –

рдяные ноты. Старик дрейфует

меж вожделеньями двух собак.

Все трое сворачивают на перекрестке,

все объяты своим ощущеньем друг друга,

ощущеньем радости,

погоды, уличных углов,

ленивыми своими разногласиями

и сугубо личным молчанием.

1958 Андрей Сергеев

Прославленные предки

Рав[86]

Северной Белоруссии отказался

в юности учить

язык птиц, потому что

внешнее не интересовало его; однако,

когда он постарел, оказалось,

что он понимал птиц все равно, внимательно

слушая, и, как сказано, «молился

на каждой скамейке и в каждом углу».

он пользовался тем, что было под рукой – так же,

как Анджел Джоунз из Моулда, чьи медитации

были вшиты в пальто и брюки.

Что ж, хотелось бы создать,

полагая, что некая линия натянута между ними и мной,

стихи, непосредственные, как то, что говорят птицы,

крепкие, как полы, звучные, как скамья,

таинственные, как тишина, когда портной

вдруг застывал с нитью в воздухе.

1958 Ян Пробштейн

Попеченье о душах

Пастырь

горя и грез

старательно

гонит стадо

к иному полю.

Он уже слышал,

что колокол бил,

но овцы голодны,

им нужна

трава сегодня

и каждый день.

Прекрасны его

терпенье, его

длинная тень,

шелестящий плеск,

с которым стадо

бредет в долине.

1963 Андрей Сергеев

Прощаясь навсегда

Он сказал, погляди, точно камни,

за кормой нашей катятся вáлы.

А я видела белые скалы,

приклонившиеся над самой водою,

провожали нас долгим поклоном

и в рассветной дали исчезали.

1963 Дмитрий Веденяпин

На уме

У меня на уме женщина

невинная, неприкрашенная, но

искренняя, пахнущая

яблоками и травой. Она надевает

сорочку или рубашку, её волосы

светло-каштановые и гладкие, и она

добрая и очень чистая –

без нарочитости

но у неё

нет фантазии…

И есть беспокойная,

гуляющая при луне девушка

или старуха, или обе вместе,

одетая в опал, тряпьё, перья

и оборванную тафту,

которая знает странные песни

но она – не добра…

1964 Алексей Караковский