Осы - [6]

Слуга приносит прибор.

Все то, что скажет мне старик, для памяти замечу.

Первое полухорие

(продолжая)

…Что против нынешних юнцов

Готов ты выступить всегда.

Смотри: спор не на шутку,

Рискуешь головой.

Когда – минуй нас горе! –

Победу он одержит.

Филоклеон

(Бделиклеону)

А ну, каков, посмотрим, ты, когда тебя раздразнят?

(Хору.)

Что будет, говорите вы, когда он верх одержит?

Первое полухорие

Тогда нигде, ни для чего

Годны не будут старики;

На смех нас станут поднимать

На каждом перекрестке,

Звать будут ветвеносцами,[53]

Судейским хламом.

Предводитель хора

Ну, приятель, тебе предстоит говорить о могуществе царственном нашем;

Уж пора; начинай состязанье смелей, испытай красноречия силу.

Филоклеон

Эпиррема

От барьера мой бег я сейчас же начну и тебе доказать постараюсь,

Что могуществом нашим любому царю мы ничуть и ни в чем не уступим.

Есть ли большее счастье, надежней судьба в наши дни, чем судейская доля?

Кто роскошней живет, кто гроза для людей, несмотря на преклонные годы?

С ложа только я сполз, а меня уж давно у ограды суда поджидают

Люди роста большого, преважный народ… Подойти я к суду не успею,

Принимаю пожатия холеных рук, много денег покравших народных,

И с мольбой предо мной они гнутся в дугу, разливаются в жалобных воплях:

«Умоляю тебя, пожалей, мой отец! Может быть, ты и сам поживился,

Когда должность имел или войско снабжал провиантом в военное время».

Я – ничто для него, но он знает меня потому, что оправдан был мною.

Бделиклеон

(записывая)

Что сказал ты сейчас о просителях, пусть нам для памяти будет заметкой.

Филоклеон

Наконец, размягченный мольбами, вхожу, отряхнувши всю ярости пену,

Но в суде никаких обещаний моих исполнять не имею привычки,

Только слушаю я, как на все голоса у меня оправдания просят.

И каких же, каких обольстительных слов в заседанье судья не услышит?

К нищете сострадания просит один и к несчастьям своим прибавляет

Десять бедствий еще; до того он дойдет, что ко мне приравнять его можно.

Тот нам сказку расскажет, исполнит другой из Эзопа забавную басню,[54]

А иные острят, чтобы нас рассмешить и смирить раздражение наше.

Но, увидев, что мы не поддались ему, он ребят поскорее притащит,[55]

Приведет сыновей, приведет дочерей… Я сижу и внимаю защите,

А они, сбившись в кучу, все вместе ревут, и опять их отец, точно бога,

Умолять нас начнет, заклиная детьми, и пощады, трепещущий, просит:

«Если криком ягнят веселится ваш слух, ради голоса мальчика сжальтесь!

Если визг поросят больше радует вас, ради дочки меня пожалейте!»

Ну, тогда мы чуть-чуть станем мягче к нему, раздражения струны ослабим…

Или это не власть, не великая власть? Не глумимся ли мы над богатством?

Бделиклеон

Вот еще за тобой преимущество я запишу: над богатством глумленье;

Но сказать не забудь, что за выгоды ты, повелитель Эллады, имеешь.

Филоклеон

Если юношей к нам на осмотр приведут, мы любуемся их наготою,[56]

А когда к нам на суд попадется Эагр, не дождаться ему оправданья[57]

До тех пор, пока он не прочтет пред судом из «Ниобы» прекрасный отрывок;[58]

Коль в процессе победу одержит флейтист, то в награду за наше решенье

Он с ремнем на губах мелодичной игрой выходящих судей провожает.

Если умер отец и наследнице сам в завещании мужа назначил,

То пускай завещанье его и печать, заключенная важно в футляре,

От досады ревут, если могут, – они для суда не имеют значенья:

Сироту отдаем мы женою тому, кто мольбами склонить нас сумеет.

И отчета мы в том никому не даем, не в пример остальным учрежденьям.

Бделиклеон

Вот за это одно я, пожалуй, готов посчитать тебя вправду счастливым.

Впрочем, все ж ты не прав, завещанье отца о наследнице так нарушая.

Филоклеон

Сам Совет и народ, затрудняясь порой в разрешении важного дела,

Усмотренью присяжных судей предают подсудимых особым декретом.

А Эвафл и великий трусишка-пролаз Колаконим, свой щит потерявший.[59]

То и дело твердят, что не выдадут нас, что горой за народ они станут.

И в народном собранье никто никогда не добьется решенья по вкусу,

Если он не предложит судей распустить по решении первого дела.

Сам горластый Клеон, оглушающий всех, только нас не грызет, а надежно

Нас он держит в руках, от напастей хранит, надоедливых мух отгоняя.

Я отец твой, но ты никогда вот меня не утешил подобным вниманьем.

А Феор, например? Ведь такой человек не уступит ни в чем Эвфемиду,

Но и он не гнушается с губкой в руках нашу обувь почистить над тазом.

Посмотри же, каких ты лишил меня благ, заставляя в неволе томиться.

Где же рабство мое? В чем служу я другим, как ты мне доказать собирался?

Бделиклеон

Говори, сколько влезет; потом все равно говорить о величии власти

Перестанешь: тогда и окажешься ты победителем с задом побитым.

Филоклеон

Но приятнее всех мне судейских утех, – я сказать позабыл, – вот какая:

Только я ворочусь с триоболом домой, домочадцы гурьбою обступят

И начнут лебезить, знают: деньги принес! Первым долгом меня моя дочка

И омоет, и ноги мои умастит, и, прижавшись ко мне, поцелует,

И лепечет мне: «Папочка мой», а сама языком своим удит монету.[60]

Чтоб умаслить меня, моя женушка мне мягкий хлеб предлагает любовно

И, подсевши ко мне, угощает меня: «Ты вот этого, милый, покушай