Освобождение Вены: роман-хроника - [12]

— Может, позавтракаете? — осторожно спросил комбата Стриха.

— А людей кормили или они на подножный корм перешли?

— Люди накормлены. Не обошлось и без подножного, если считать трофейные сухари и консервы.

У капитана засосало под ложечкой; он вспомнил, что не ел со вчерашнего дня.

Завтракать решили, стоя у окопчика. Неожиданно для комбата на разостланной плащ-палатке появилась дымящаяся каша с мясом.

— Это откуда же?

— Сами готовили. Десантная выучка пригодилась, — ответил солдат.

Комбат вдруг вспомнил, как до выезда на фронт он заставлял командиров учить солдат всему, что нужно в бою. Требовал, чтобы каждый умел готовить себе в котелках пищу из консервов, концентратов. Нет, не напрасно он это делал.

— Может быть, перед завтраком?..

Стриха многозначительно замолк, поглядывая на флягу.

— Спрячьте, — строго сказал капитан. — И вам не разрешаю.

Он придерживался правила: в бою иметь ясный ум. Сам пил немного, и только тогда, когда батальон не вел боя. Сколько командиров, приняв горячительного, теряли в бою выдержку, осторожность, неосмотрительно бросались вперед и гибли. Гибли сами и рисковали жизнями других.

Однажды капитан вышел на рекогносцировку в вылинявшей пилотке, такой же гимнастерке, с автоматом на груди, ничем по виду не отличаясь от обычного солдата. Кое-кто из офицеров попытался было сострить на этот счет, но командир полка похвалил Матохина.

— Хитер, хитер. Под солдата подделался. Это правильно. Противнику не понять, что проводим рекогносцировку. А его снайперам в первую очередь нужны офицеры… Так что в следующий раз на рекогносцировку прибывать без сияющих пуговиц…

Завтракая, капитан въедливо интересовался каждой мелочью обстановки. В заключение объявил:

— Готовьте, Стриха, людей к прорыву. Сидеть здесь не имеет смысла. Попытаюсь еще раз войти в связь с командиром полка. Теперь обойдем вашу позицию, попытаемся найти неожиданное место, — вспомнил он вдруг слова солдата.

— Вряд ли, товарищ капитан. Обложили роту, как медведя в берлоге.

Едва начали обход, как на позицию обрушился огонь артиллерии и минометов, а потом ринулись в атаку финские автоматчики.

Комбат вернулся на свой наблюдательный пункт лишь к обеду. О нем уже справлялся по телефону начштаба. От бессонницы резало в глазах, но то, что комбат увидел в ротах, несколько его успокоило.

— Нет с полком связи, — доложил начальник штаба. — Сколько ни пытались — все безуспешно.

Капитан тяжело опустился на коробку от пулеметных лент. Достав из сумки потрепанную карту, долго над ней размышлял.

Батальон на карте был обозначен красным овалом величиной с трехкопеечную монету. По ее округлости ершисто торчали щетинки. Кругляшок был разделен на три напоминающие фасолинки части. Вверху слева — рота Стрихи, правее — четвертая рота, а внизу — пятая рота Ставропольцева. Овал туго стянут синими скобками. От скобок бегут жалящие стрелы. Это — противник. Чтобы вырваться, нужно разорвать скобки, силой огня оттеснить врага в стороны и через образовавшийся проход вывести людей. Всех до единого, даже тяжелораненых. Те, кто до последнего момента останется в кольце, прикрывая отошедшие роты, тоже должны успеть выскочить раньше, чем захлопнется проход. Какими тугими ни казались синие скобки, однако где-то они были слабы. Но где?

Комбат поглаживал русые волосы, теребил, напряженно вглядываясь в карту. У глаз обозначилась тонкая сетка морщинок, на виске билась синяя жилка.

Рядом с ним сидит начальник штаба батальона Мушенков. Высокий, подтянутый, с умным взглядом спокойных глаз. Он молчит, выжидая, когда первым заговорит комбат.

— Мушенков, — обращается к нему капитан. — Представьте, что вы командуете частями противника. Как бы вы организовали уничтожение батальона?

Офицер опускает на карту тонко заточенный карандаш.

— Я рассуждал бы так… Основные силы нужно сосредоточить на юге, против роты Ставропольцева. Этим самым надежно преграждается отход батальона назад и подход помощи извне. Потом прикрыл бы направление на восток, чтобы не допустить выхода батальона к шоссе. И, конечно, держал бы надежные силы на севере — там станция. Если батальон ворвется туда, тогда уничтожить его трудно: из домов не так просто выбивать. А на западе я имел бы ограниченные силы. Здесь бездорожье, болотистая местность. Если вырвутся, так далеко не уйдут…

— Вот-вот! Противник ожидает нашего прорыва повсюду, кроме как на запад. А мы ударим именно там! Это и есть неожиданное для него место.

Капитан переживал разрядку, которая обычно наступает после сильных, продолжительных волнений. Так бывает с десантником в воздухе после того, как раскроется парашют и остается только приземлиться.

— Вызывайте замполита. Сейчас обсудим решение.

…Первыми бросились в атаку солдаты Ставропольцева. Открыв автоматный огонь, они всполошили противника. Разразилась пальба не только из пулеметов и минометов, но загромыхали артиллерийские батареи. Ухнули со стороны Лоймолы тяжелые орудия. Они методично били по участку роты Ставропольцева, но там уже оставалось только небольшое прикрытие. Рота отошла в глубину.

А тем временем взводы под командованием лейтенанта Стрихи, без крика и стрельбы, вплотную приблизились к позициям финнов и бросились врукопашную. Застигнутые врасплох солдаты противника выскочили из траншей и кинулись в глубь леса. В кольце образовалась спасительная брешь. А орудия врага все молотили и молотили по участку, лежавшему в противоположной от места прорыва стороне…