Освобождение Вены: роман-хроника - [14]

Мало-помалу все замирает. Лагерь погружается в сон. Откуда-то издалека доносится перезвон Кремлевских курантов…

— Товарищ лейтенант, проснитесь! — услышал Голованов над собой голос старшины. Павлу кажется, что он только сомкнул глаза. — Срочно в штаб! К командиру полка!

Полковник в комнате один. Тускло светит керосиновая лампа, освещая скуластое лицо.

— Людей поднять по тревоге, раздать патроны, — металлом звучит его голос.

— Учебные?

— Боевые, боевые патроны, лейтенант! И немедленно занять оборону в районе железнодорожного моста. Вот здесь. — Полковник склоняется над картой и чертит красным карандашом у моста через реку маленькую скобочку. — Занять оборону и до последнего удерживать берег.

Голованов бежал, изредка подсвечивая под ноги фонариком. За ним растянулись по косогору курсанты. Глухо топают сапоги, позвякивает оружие, слышится тяжелое дыхание.

Курсанты у моста расположились в форме подковки, как и вычертил на карте полковник. Сам же Павел со связными и с Капустянским обосновался на НП, неподалеку от полотна дороги.

Небо по-прежнему звездное, однако оно уже утратило свою черноту. Цикады смолкли. Вместо них слышатся глухие удары, скрежет лопат и негромкие голоса курсантов. На миг Павлу вспомнилась Женя, и тут же мысль о ней исчезла, сменилась беспокойством за курсантов, которые упорно долбили лопатами неподатливую землю.

— Лейтенант Голованов? — услышал он знакомый голос Уралова.

Капитан придирчиво осматривает каждый окоп.

— Копать и копать! — приказывает он и смотрит на часы со светящимся циферблатом:

— Ого! Уже четыре!

В этот момент за рекой загремело.

— Что это? — настораживается Капустянский.

Позади и левее, там, где находится лагерь, неожиданно заиграли короткие всплески огня. Доносятся разрывы: один, второй, третий…

Потом разрывы сливаются в тяжкий гул. Среди всплесков тут и там стали вспыхивать огненные бутоны. Они возникали разом, будто вырываясь из земли. Высокое пламя минуту полыхало и разом гасло.

— Да ведь это палатки! Наш лагерь горит! — кричит Капустянский.

По косогору ползет сизый дым. Голованов замечает, что уже наступил рассвет и видны рассыпавшиеся по берегу курсанты, даже можно различить их лица, видна свеженасыпанная земля брустверов.

— Товарищ лейтенант! Вот они, вот! На мосту! — снова кричит Капустянский. Павел всматривается в затянутую дымкой речную даль и видит у моста людей. Их больше десятка.

— К бою! — летит по цепи команда. — К бою!

Издали стремительно нарастает свист.

— Ложись!

Грохочет разрыв. Впереди позиции взлетает земля. Второй взрыв совсем рядом. Воздух секут осколки.

Павел с усилием поднимается над окопом и кричит:

— По врагам Родины, — огонь!

Тихий стон звучит за спиной. Капустянский привалился к стене окопа. Лицо мертвенно-бледное. Рукав гимнастерки оторван, и видна белая, как сахар, кость с острыми краями.

В небе косяк самолетов. Он летит к Рени. Гул самолетов тонет в грохоте боя.

— Воздух! Воздух!

Но самолеты минуют позицию курсантов: они летят к городу. Там тяжелые «юнкерсы» срываются в пике и стремительно несутся к земле. От них отрываются капли. Глухой взрыв. Еще один. И еще.

— Всем в городок! — распоряжается капитан Уралов.

Позади курсантской позиции разворачиваются орудия. В окопах появляются красноармейцы батальона.

Под огнем артиллерии, перебежками, растянувшись, курсанты выбегают из опасной зоны. Бегут знакомыми, но неузнаваемыми теперь улочками городка. Мечутся испуганные люди, слышны крики, где-то поблизости полыхает пламя и слышен треск.

На одной из улиц лежит дерево с искромсанным стволом, висит телеграфный столб и рядом на земле вьются черные смолистые провода.

«Да ведь это же улица, где живет Женя! — догадывается Павел. — А где же ее дом?»

Кто-то незримый словно бьет его в грудь. На месте дома — груда дымящихся развалин. Торчит пальцем иссеченная осколками печная труба. Зеленеет чудом сохранившийся большой цветок — фикус с крупными, в ладонь, листьями…

Тут Павел замечает рядом с собой Ивана, напарника по палатке.

— Что случилось?

— Не видишь, что ли? Это дом Евгении!

— Ах, паразиты! — восклицает тот в сердцах. — Ах, паразиты! Ну, будет и на нашей улице праздник!

И, подхватив за локоть, увлекает товарища с собой.

— Война! Война! — доносится чей-то голос…

Так встретил первую ночь войны Павел Голованов.

С ФРОНТА СЕВЕРНОГО ДА НА ЮЖНЫЙ

Ненастье наступившей осени и зимние заморозки никак не сказались на нашей учебе. В начале октября в Могилеве, где находился штаб корпуса, с офицерами были проведены сборы, где генерал-десантник ознакомил собравшихся с общим планом проведения воздушно-десантной операции. Почти два часа он излагал, как будет проводиться посадка личного состава в самолеты, как воздушные корабли будут прикрываться нашими истребителями и штурмовиками в полете и при десантировании, как должны действовать десантники после приземления.

А вскоре после сборов с батальонами было проведено десантирование с реальной выброской личного состава из транспортных самолетов на парашютах.

Много внимания уделялось ночным занятиям, хождению по азимуту на незнакомой местности.

На ноябрьские праздники в отстроенной клубной землянке мы слушали Приказ Верховного Главнокомандующего, записывая самое важное в тетради.