Освобождение Руси от ордынского ига - [81]

Так вчерашний член Московского дома, активный участник казанского и новгородских походов, храбро сражавшийся под Алексином и защищавший переправы на Угре, опустился до уровня беглых потомков Шемяки и Ивана Можайского, стал фактически государственным изменником, оказавшись в лагере врагов Русской земли.[699] Можно не сомневаться, что бегство его за рубеж осенью 1483 г. было вызвано не только конфликтом о приданом. Докончание 4 апреля 1482 г. наносило сильнейший удар по Верейско-Белозерскому княжеству. Для сколько-нибудь энергичного и дееспособного представителя удельного княжения открывалась альтернатива — полностью отказаться от владельческих прав и влиться в ряды служилого боярства (подобно Оболенским, Ростовским и другим вчерашним удельным князьям) или бежать за рубеж к гостеприимному королю Казимиру. Конфликт о приданом только ускорил неотвратимую развязку. За рубежом Русской земли князь Василий оказался в силу неумолимого хода объективного исторического процесса, перемалывавшего старые удельно-княжеские традиции и возводившего на их обломках здание нового централизованного государства.

Под тем же 1483/84 г. Типографская летопись сообщает: «…тогды же Фрязина имал и мастеров серебряных». Нет прямых данных о том, как соотносится это событие с конфликтом в великокняжеской семье по поводу истраченной казны. Связь между этими явлениями не исключена: жившие в Москве итальянцы были, естественно, так или иначе связаны с Палеологами; серебряных дел мастера могли иметь прямое или косвенное отношение к расхищению великокняжеской казны. Но все это не более чем предположение, не подтверждаемое прямыми указаниями источников. В какие бы формы ни вылилось недовольство великого князя действиями Софьи, она сохранила свое официальное положение. Итальянская колония в Москве так же продолжала существовать, политика привлечения на Русь иностранцев-специалистов не претерпела никаких видимых перемен. Общий курс московской политики оставался неизменным.

Значительно сильнее отразились события осени 1483 г. на судьбах Верейско-Белозерского княжества. 12 декабря последовало заключение нового докончании с князем Михаилом Андреевичем. Это докончание — прямой ответ на бегство князя Василия. Основное отличие нового договора от докончании 4 апреля предыдущего года — безоговорочное обязательство князя Михаила Андреевича «после своего живота» передать все свои земли в великое княжение. Из текста докончания становится известным, что сразу после бегства князя Василия великий князь конфисковал основную часть княжества — Верею, но потом «пожаловал ею князя Михаила Андреевича ("что из, князь великий, пожаловал тебя своею вотчиною (курсив мой. — Ю.А.). Вереею с волостями и с отъезжщими места, что взял есмь в своей вине у твоего сына, у князя Василия")».[700] Таким образом, свой собственный наследный удел Михаил Андреевич получает в пожизненное владение в качестве пожалованной ему вотчины великого князя! Трудно представить себе большее нарушение «старины» и традиционного статуса удельного князя Московского дома. С Верейским княжеством исчезал последний осколок удельной системы, созданной духовной Дмитрия Донского.

Договоры 1481–1483 гг. означали фактически ликвидацию традиционной удельной системы как основы политической структуры Московской земли. Но оставались еще Тверь и Рязань с их относительно самостоятельными феодальными системами. Подчинение этих земель Москве стало на повестку дня после окончательной победы над удельными князьями Московского дома.

9 июня 1483 г., через несколько месяцев после смерти рязанского великого князя Василия Ивановича, последовало заключение нового договора с Рязанью.[701] Основное отличие этого договора от докончания 20 июля 1447 г. — принципиально иная постановка вопроса об отношениях с Литвой. Если договор 1447 г. предусматривал возможность самостоятельных (хотя и согласованных с Москвой) переговоров рязанского великого князя с королем (исходя при этом из факта союзных отношений между Москвой и Рязанью),[702] то новое докончание решительно отсекает этот вариант: «…тебе с ним не канчивати, ни с иным ни с кем». Великое княжение Рязанское тем самым полностью включается в систему внешнеполитических отношений Русского государства, хотя и сохраняет свою внутреннюю структуру. Подобно тому как в 1460 г. Господин Псков признал над собой власть великого князя, сохранив только внутреннюю автономию, Рязань по договору 1483 г. стала не более чем автономной частью Русского государства.

Новый великий князь рязанский — родной племянник государя всея Руси. Его мать, великая княгиня Анна, сестра Ивана III, поддерживает постоянную связь с московской великокняжеской семьей. Весной 1483 г., например, она долго гостит в Москве у матери и брата. Было бы упрощением видеть в этих связях только политический смысл — в июне 1483 г. Анна Васильевна навещала свою умирающую мать (инока Марфа скончалась 4 июля). Но отнюдь нельзя недооценивать степень влияния Москвы на Рязань и того, что великая княгиня Анна вольно или невольно была проводником этого влияния. Показателем понижения политического статуса великого князя рязанского может служить его женитьба 13 июля 1483 г. на княжне Агриппине, дочери Василия Бабича, одного из служащих в Москве мелких удельных князей.