Освобождение - [25]

— Ты знаешь, что мне сообщили десять минут назад? Наин Бруккарай отправилась к вечернему омовению, и служанка обнаружила у нее на руке ДЕСЯТЬ ПОРЕЗОВ найденной в ее покоях пилкой для ногтей. Сама Наин утверждает, что это приказ свыше, и она не раскаивается в содеянном. Она бьется в истерике и ее сейчас пытаются как-то вылечить, чтобы не сорвались смотрины. Но я знаю, что они ничего не смогут сделать с этими порезами. Я подумала, что девочка сошла с ума, но мне сказали, что она получила какое-то письмо из Москвы. К сожалению, служанка, принесшая его, во время допроса сошла с ума уже по-настоящему. В отделе связи мне сказали, что единственный выход в Сеть был только с одного компьютера. Объясни, зачем ты сделал это?

— А с чего ты взяла, что это я, тем более я сделал?

— Не лги мне, человек. Больше некому. Эгли созналась, что она дала тебе сетевой адрес Бруккарай Да шат. Отвечай.

Игра пока, кажется, выиграна вничью, если допустим такой термин. С шансом перехода в атаку и мата вашему покорному слуге. «Ой, таки такого мата, шо многим, я так думаю, и вообче таки не снилось…» Рука моя совершенно срослась с вертикальными рубчиками на рукоятке ТТ. Придется говорить.

— Я пообещал себе, что не допущу ни одной смерти из-за задуренных мозгов. А еще я спас тебя. Ведь Ульрик не знает о запланированной гибели своей будущей соправительницы?

Белла скрипнула зубами.

— Не знает. Я планировала это целый год. И ты разрушил это за поганые десять минут!

— Не кричи на меня. Я уже сделал это.

— Да. И теперь мое влияние покатилось псу под хвост. Из-за тебя.

— Ну, зачем же так, расстраиваться, кричать, бить верных слуг, Белла? Считай, что Эгли расплатилась с тобой. И не таким болезненным способом, отметь. Ты все равно остаешься ближайшим спутником императора Ульрика, правда, без диадемы, — произнося «без диадемы», я, скажу без лишней гордости, ловко увернулся от запущенного в меня бронзового подсвечника.

Подсвечник со звоном и грохотом ударился о резное изголовье моей кровати. Это уже не игра. Белла спрыгнула со стула и бросилась ко мне. Я быстро спрыгнул с кровати и прицелился в нее. Останавливающий эффект у лазерного луча просто поразительный — увидев у себя между грудей рубиновую букашку Белла сразу остановилась в трех шагах от меня. Я отвел луч в сторону.

— Не отсвечивай срамными частями, интриганка. Я сделал то, что на моем месте сделал бы любой офицер и дворянин. Прошу прощения, если нарушил твои планы. Сядь и успокойся. Может быть, я тем спас тебе жизнь.

— Дай мне одеяло, — Белла овладела собой, только в глазах оставался злой огонь, — ты не дал мне договорить с Настей.

— А ты всегда ведешь диалоги в духе гимнософистов?

— С моими любовницами — да. Ты это хотел услышать?

— Не совсем.

Я спиной, не убирая пистолета, отошел к кровати и стащил одеяло и кинул его Белле. Она поймала прошуршавшее в воздухе одеяло и, свернув его, бросила на свой стул. Подошла к Эгли и несколько раз ударила ее ногой, потом подняла ее за волосы, плюнула в лицо и выкинула в распахнутую дверь.

— Свои семьдесят семь ударов ты получишь позже. Пока иди и прикажи приготовить мне ванну.

Эгли молча приземлилась на колени, потом, шатаясь, встала и поклонилась своей хозяйке.

Белла накинула одеяло и развернулась ко мне.

— Прекрасно. Я превращу ее зад в одно со спиной — в перепаханное поле. И это будет моя маленькая месть. Пошли в ванную, мне нужно немного успокоиться. Там и поговорим. И убери свою дурацкую железку, я тебя не съем.

Ванная комната, совмещенная с салоном физиотерапии. Мечта, типа чисто конкретная реально мечта толстолобика в малиновом пиджаке. Белла, возлежа в джакузи, налитом минералкой, отдала свои руки и лицо девушке с акупунктурными иглами, они так странно и завораживающе колышутся, когда она говорит…

— В итоге, у нас есть испорченный императорский подарок, потерянная диадема и опороченное имя Ульрика. Многим это стоило многого. Я имею в виду опороченное имя Ульрика.

— Не могу себе представить, как может Ульрик обидеться на то, что кое-кому не дали посамовольничать. И спасли симпатичное живое существо от неприятной участи, — созерцание волнующейся воды и красивого женского тела под ней настраивало меня на миролюбивый и медитативный лад.

— Он не настолько романтичен, как ты, возможно, думаешь. Ульрик — прагматик до мозга костей. Я не знаю, какую ужасающую форму примет его гнев, когда он узнает, что ты наобещал и как ему придется это расхлебывать.

— Я думаю, что этого брака он не хотел. Поэтому гневаться особо не будет.

— Ясен пень, не хотел. Он, наверное, сам бы устранил ее. Годика через три. А я хотела это сделать быстрее и проще, чтобы не потерять ничего. Ульрик одобрил бы все мои действия. Задним числом, разумеется. А теперь, как по-твоему?

— По-моему, ты сама себя успокаиваешь. И зря давишь на меня. Если он таков, как ты говоришь, то твое самовольство может быть осуждено.

— Еще слово в таком духе — запущу в тебя мылом, — ответила она, не раскрывая глаз, — Кажется все? — это уже обращено к хозяйке волшебных игл.

Она молча кивнула и быстро вытащила все иглы. Белла поднялась, влезла из пузырящейся чаши и легла на массажный стол. Вошли еще две девушки. Ее полили маслом и начали обрабатывать втроем. Я терпеливо сидел в своем углу. Мания собственного тела — это, похоже, чисто женское заболевание, после смерти не ослабевающее, как я вижу. Так бы я и сидел в состоянии вялого пофигизма, если бы в комнаты не вошли новые действующие лица.