Освобождение - [23]

Открыли вторую толстенную дверь, и мы очутились в убежище. Ковры, стены с цветами, провокационно журчащая вода, мягкий свет от ламп с зелеными колбами, воздух совершенно нейтрален, с легким запахом не то благовоний, не то духов моей спутницы. Запах я, кстати, узнал. Так же пахло в комнате лионской харчевни триста лет назад.

Навстречу нам быстро шагала, позванивая золотыми браслетами, невысокого роста девушка, одетая в черное платье с зелеными, произвольно струящимися полосами. Она, не доходя нескольких шагов до нас, остановилась и пала на колени, вытянув перед собой руки в черных по локоть шелковых перчатках.

Белла щелкнула пальцами. Девушка поднялась, потупив огромные серые глаза, но перед этим быстро и вопросительно обшарила меня глазами, словно не зная, чего ожидать. Требовательно взглянув, Белла, как мне показалось, о чем-то спросила, поскольку выражение лица служанки изменилось, она утвердительно наклонила голову и сделала несколько плавных жестов пальцами. Белла усмехнулась и ответила тремя быстрыми сериями, напоминающими азбуку глухонемых. Снова наклон головы.

— Разреши тебе представить Эгли, мою старшую экономку.

— Приход твой из солнца во тьму — радость, Эгли, — выговорил я, прежде чем въехал, что говорю.

— Тень приятна, когда стоишь рядом с тобой, — судя по звучанию — заученный, но не ожидавший применения ответ.

Беллу передернуло.

— Откуда ты знаешь формулу приветствия? И употребляешь ее при неподобающем приветствии, она же мебель, мальчик! — зашептала она в ухо.

— Если честно — я ее не знаю вообще. Хотя нет — знаю. «Это приветствие Адьярай, девочка, запомни его. Вежливость и соответствующие имена для соответствующих вещей — ключ успеха или неудачи в обществе». Верно цитирую?

— Верно. Ты, похоже, взял больше воспоминаний, чем я готова была дать…

Белла, видя, что Эгли все стоит в позе почтительного ожидания, взмахом подбородка отправила ее выполнять неизвестное мне задание.

— Она отчиталась в проделанной работе. Доходы, расходы, состояние дел за двое суток, здоровье всех членов общины и прочие житейские дела. Твоя комната готова.

— Она работает на тебя как рабыня? Это та самая Эгли, с которой вы с Ульриком вытворяли всякие штучки в твоем духе?

— Да, это она. Если ты спросишь, почему она меня до сих пор не отравила или не задушила, я скажу тебе, что ее жизнь принадлежит мне. По всем правилам, после допроса я должна была вскрыть ей…

— Короче, убить. Не надо подробностей.

— Да, именно убить. А я оставила ей жизнь, следовательно, ее жизнь до сих пор за мной. Я в любую секунду могу потребовать от нее самоубийства, если буду ей недовольна. И она старается, чтобы я была довольна.

— А почему она носит перчатки? Не хочет, чтобы ты видела, что сотворила с ее руками?

— Ногти, которые я удалила, давно отросли, а пальцы приняли прежнюю форму. Я расцениваю это как возникший после нашей памятной беседы комплекс. Ну, и маленькую месть с ее стороны — каждый раз, когда я вижу ее руки, у меня в ушах стоит ее, прошу прощения за пошлость, действительно душераздирающий хрип. Не очень приятно слышать такое от некогда гордого и сильного существа вроде нее.

— Твоя чувствительность меня просто пугает, Белла… Сколько у меня времени до приезда Ульрика и Рамсеса?

— Часов шесть.

— Мне нужен Интернет.

— Интернет?

— Именно. Уорл-уайд уэб. Вы можете сделать такое в моей комнате, только не прослушивая канал? Мне противно, когда меня слушают.

— Зачем это?

«Действительно, зачем? Я не знаю, куда отправить письмо. Но адрес можно узнать у Эгли. Эгли сговорчивая девушка. Нужно что-нибудь совсем гадкое и пошлое. Скажем так…»

— Я запомнил несколько номеров крупных выигрышей в сетевых лотереях. Половина, если хочешь, будет твоя. На остальное, если выгорит дело, куплю себе шоколадку.

— Значит, ты больше человек, чем я думала, — протянула Белла, почти разочарованно, — Я прикажу сделать все в течение пяти минут.

Снова пришла Эгли.

— Следуйте за мной, господин.

Белла рукой словно передала меня своей служанке. Пошли. А насчет человека — так это вы верно подметили, cherie, я даже еще больше человек, чем вы ожидали. Только вот зачем спасать эту самую царскую невесту? Мне она, как и все вампиры, в общем-то, по барабану. Пускай помучается, если ритуал такой, я, в целом, очень даже не против. Чем меньше вас, тем больше нас, как говорится.

Нет. Не могу. Взыграл во мне сэр Ланселот, как бы его не травили и не вытирали бы из меня. Уважать себя перестану, если так случится, что прекрасную даму отравят и в придачу зарежут.

Комнатушка похожа на ту, в которой я ночевал в борделе. Вплоть до мебели. Кстати, о борделе. Я не сомневаюсь, что перевозка меня по Москве — довольно дохлый трюк, спланированный в основном для отвода глаз. Если посчитать, на сколько мы отъехали от «Морского пса» и сколько и куда мы прошли по подземельям, то, в принципе, я вернулся туда же. Бордель, скорее всего, — верхний уровень подземелья или соединен с ним проходом. Резонно. Значит, они просто не хотят, чтобы я, если меня спросят, рассказал истинное местоположение логова. Начинаем.

— Задержись, Эгли.

— Да, господин?