Остров за островом - [40]
Человек должен уметь относиться с юмором к любой мелочи, если он хочет быть счастливым на острове Каркасе.
Земля, исхлестанная ветрами
«Вскоре вдалеке вырос мглистый силуэт земли, постепенно он становился все отчетливее, показались круглые вершины холмов с ложбинами между ними. Грустный, безлесный ландшафт с преобладанием серо-коричневых тонов. Погода была довольно тихая, но едва мы приблизились к берегу, как на нас налетел один из тех внезапных шквалов, которые тут случаются почти ежедневно».
Так описывает Юхан Гюннар Андерссон свою первую встречу с Фолклендскими островами, на которые он попал в качестве геолога с экспедицией Отто Норденшельда в 1901–1903 годах.
Профессор Карл Скоттсберг, предпринявший позднее самостоятельное путешествие на Фолклендские острова и Огненную Землю, плыл с этой же экспедицией в качестве ботаника. Встреча с этим архипелагом, где царили шквалы, произвела на него примерно такое же впечатление: «В тот день, когда, по нашим предположениям, на горизонте должны были показаться Фолклендские острова, над водой опустился густой туман. Неожиданно из тумана вынырнул коричневатый берег, и сквозь густые хлопья снега и потоки дождя мы вошли в естественную вместительную гавань Порт-Стэнли».
В своих воспоминаниях о шведской экспедиции на Южный полюс картограф, писатель, путешественник и автор детективных романов С. А. Дусе встрече с Фолклендскими островами отводит лишь одну страницу. И это весьма мрачные строки:
«Архипелаг имеет сходство с унылыми степными ландшафтами, он неприветлив и негостеприимен, тона здесь преобладают серые, кое-где перемежающиеся с желтым и зеленым. В нем нет абсолютно ничего привлекательного. Из-за постоянно свирепствующих штормов здесь не растет ни одного деревца или кустика, которые нарушали бы унылое однообразие пейзажа. Ветер гуляет над пустошью и безжалостно душит робкие попытки растений достичь хотя бы самых скромных размеров. Эти острова, столь скудно одаренные природой тем, что делает землю приятной для человека, находятся в одном из таких мест земного шара, где постоянно гуляют штормы и ураганы. О близости мыса Горн тут забыть невозможно, и крушения многих катеров и шхун, плавающих вдоль изрезанных берегов архипелага, никого не удивляют. Лоцману тут не позавидуешь».
Когда наша маленькая экспедиция обнаружила стилизованные контуры Фолклендских островов на экране радара, установленного на борту парохода «Дарвин», у нас еще были все основания полагать, что архипелаг, с которым нам предстояло познакомиться, претерпел метеорологическую метаморфозу. Погода не требовала иной одежды, кроме шорт и легкой рубашки. Сорок пассажиров блаженно загорали на корме, смотря на бледно-желтые берега, встающие из вод Южной Атлантики.
Пять суток назад мы покинули отель «Либертадор» в Монтевидео под аккомпанемент вальса, льющегося из динамика, установленного в вестибюле. А на борт «Дарвина» мы вступили под звуки орущего транзистора, который висел на поручнях и делал все возможное, чтобы доконать испанский вариант песенки «Умеешь ли ты свистеть, Иоанна?»
Чем дольше наш пароход скользил по безукоризненно спокойному океану, тем более Харриет теряла интерес к таблеткам против морской болезни. Любопытство Бьерна к общительным дельфинам, которые прыгали вокруг парохода, переросло в истинную страсть. В спокойной водной глади прихорашивались темные и светлые альбатросы, белоснежные капские голубки>{51}, вильсоновы качурки… Наконец воркотня первых пингвинов возвестила нас на рассвете о близости Пингвиньих островов.
Мы только что закончили английский завтрак — холодный жесткий бекон и яйца — в обществе унылой дамы, которой предстояла встреча с мужем, откомандированным в Порт-Стэнли. Она не одобряла переезд из Лондона в столицу Фолклендов, где семье предстояло прожить два года. Ее четырнадцатилетняя дочь не могла даже слышать слов «Фолклендский архипелаг».
Слева от нас сидели фолклендцы — небольшое семейство, которое только что совершило трехмесячное путешествие на автомобиле по Голландии, Австрии, Италии, Греции, Турции, Ирану, Испании и некоторым другим странам. Фру Джейн никогда не была на Западном Фолкленде, несмотря на то, что родилась на архипелаге. Зато теперь она побывала в Иране и познакомилась там с производством ковров. Все они с радостью возвращались домой, их глаза увлажнились от слез при виде родных островов. И они, как и все остальные, тоже поверили в парадоксальное изменение климата.
Один фолклендский ветеран, возвращавшийся к своим стадам, после того как прогостил шесть месяцев в Англии, прижал меня к поручням, чтобы выразить свои надежды, что мне понравится их архипелаг. Но фермер не смог продолжить свою речь. От налетевшего ветра у него перехватило дыхание, голос его потонул в реве урагана. Наш пароход обогнул мыс и попал в объятия настоящей фолклендской погоды. В мгновение ока пассажиры извлекли шерстяные кофты, куртки, плащи, шубы, перчатки, шарфы и капюшоны. «Дарвина» трепал ураган. Ветер завывал в снастях и антеннах. Мыс Пемброк скрылся в темном снежном вихре. С наветренной стороны море выплескивало ледяные фонтаны и обдавало ими людей, бросавших тоскливые взгляды на очертания города, лежавшего на склоне холма.
