Остров Серых Волков (ЛП) - [51]

— Я видела… — но теперь это звучит глупо. Я поднимаю глаза и вижу, что Гейб пристально смотрит на меня. Я выдерживаю его пристальный взгляд и говорю: — Я видела Сейди.

— Ты, наверное, видела свое отражение, — голос Эллиота громко звучит в моем ухе, и я впервые осознаю, что его рука крепко прижимает мою спину к своей груди, хотя мы уже на мелководье. Я вырываюсь из его хватки, — или недостаток кислорода вызвал у тебя галлюцинации.

— Нет, ты ее видела, — говорит Гейб. — Остров хотел, чтобы ты ее увидела.

Эллиот бросает на него раздраженный взгляд.

— С каких это пор ты знаешь, чего хочет остров?

Гейб пожимает плечами, что, похоже, еще больше раздражает Эллиота. Он снова сосредотачивается на мне.

— Ты ведь в порядке, правда?

Я ухмыляюсь.

— Чарли прав. Это потрясающе.

— Ты слышишь? Она сказала, что я прав. — Чарли поворачивается к Эллиоту. — Ты никогда не говоришь мне, что я прав.

— Это потому, что ты никогда им не был.

Чарли отвечает, но его голос звучит неизмеримо далеко, а Эллиот выглядит как картинка, которую я могла бы приколоть к стене.

— Ты точно в порядке? После того, как, ну ты понимаешь, твоя сестра?

О. Так что все дело в… Ох. Я пожимаю плечами. Опускаю глаза на татуировку над его сердцем. Полукруги в оттенках синего и белого заполняют нижнюю половину кругового изображения. Из волн поднимается черный крест, темный на фоне лазурного неба.

— А что означает твоя татуировка?

Он пожимает плечами.

— Я сказал этому парню, чтобы он выбрал одну для меня.

Я делаю действительно фантастическую работу, чтобы оставаться молчаливой, хотя это самая глупая вещь, которую я слышала за всю неделю.

Он смотрит вниз, колеблется, а потом говорит:

— Нет, это ложь. Я знаю, что это значит. Но если скажу тебе, ты подумаешь, что я придурок.

— Я уже думаю, что ты придурок.

— Руби, — строго говорит он и улыбается. Это потрясающая вещь.

Мы плывем к плоской скале, наполовину погруженной в лагуну. Эллиот забирается на неё. Я подтягиваюсь и сажусь рядом с ним.

— Хорошо, — говорит Эллиот. — Это из повторяющегося сна. Мы с мамой на пляже устраиваем пикник, и этот олененок крадет наш ужин. Моя мама так разозлилась. У нее есть большой зонтик, и она все время пытается отогнать им оленя. Вы знаете, как сны переходят от сцены к сцене, но это не кажется странным? Ну, в одну секунду олень ест наш обед, а в следующую он уже мертв. Он был убит выстрелом в голову. И я не знаю почему, но это так грустно.

— Значит, ты проснулся и вытатуировал на себе его надгробие?

— Это глупо, я знаю. — Поднимающийся ветер треплет концы его шорт.

— Нет, мне нравится идея сохранения подобных снов. — Интересно, когда я уйду, кто-нибудь будет думать обо мне так же, как Эллиот думает о своем олене? — Иногда мне кажется, что я существую так долго только потому, что Сейди была рядом, чтобы напомнить всем, что есть еще один из нас. А теперь, когда она ушла, я просто исчезну, не оставив после себя даже воспоминаний.

Эллиот смотрит мне прямо в глаза.

— Ты будешь преследовать меня, Руби. Даже если ты исчезнешь в ничто, и все забудут.

Парень открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но ветер останавливает его с оглушительным ревом. Он обрызгивает нас водой и сосновыми иголками, которые прилипают к моей мокрой коже.

Мы смотрим друг на друга долгую минуту. Наконец, я говорю:

— Мне нужно позвонить родителям.

— Да. Нам все равно нужно идти. — Эллиот вытаскивает себя из воды. Я иду за ним на берег лагуны, роюсь в рюкзаке Чарли в поисках спутникового телефона и звоню домой.

— Скажи мне, что ты в безопасности, — говорит мама, когда я стою на вершине валуна с видом на лагуну.

— Мы в полном порядке, мама. Они просто планируют использовать меня в качестве жертвы девственницы.

Она драматически вздыхает.

— Что ж, это большое облегчение.

— Что они собираются убить меня?

— Что ты все еще девственница.

— Тебе нужно четко расставить приоритеты, — мой голос звучит сурово, но я улыбаюсь. Мне очень повезло. Я могла бы иметь маму Эллиота, и тогда у меня тоже не было бы отца.

Мама говорит что-то еще, но ветер заглатывает ее слова. Со своего насеста на высокой скале я вижу, как сердитый поток воздуха бьет по деревьям. Каждый удар заставляет деревья изгибаться, стволы выгибаются дугой, листья трепещут.

Я торопливо выключаю телефон и спускаюсь вниз по скале.

— Собирайтесь! — я кричу, когда достигаю земли. — Надвигается буря!

Завывает ветер, и все вскакивают на ноги. Ребята запихивают еду и грязную одежду в рюкзаки, когда я подхожу.

— Он пытается нас выгнать, — говорит Гейб. — Сдует прямо на другую сторону острова. Может быть, даже в океан.

— Потому что остров не хочет, чтобы мы нашли сокровище? — мои слова, кажется, сотрясают деревья. Веретенообразные ветви тянутся к нам, бьют по коже с территориальным гневом.

— А зачем острову разговаривать с Гейбом? — голос Эллиота звучит резко и снисходительно даже сквозь завывающий шторм. — Речь идет о системах высокого и низкого давления, а также о том, что горячий воздух менее плотен, чем холодный.

— Нет, — отвечает Гейб Эллиоту, но смотрит он на меня. — Нет, это все остров. Он не позволит нам добраться до сокровищ, пока не узнает правду. Вот так.