Осторожно — пума! - [51]

— А где третий патрон?

— Да в рябчика промазал, — равнодушно ответил Володя.

— Киру Федоровну не видел? Где она теперь?

— Нет. А разве она должна на том ключе быть?..

Два часа. Мы уже все помылись в бане, а Киры нет.

— Вот копуша, всегда запаздывает!

Действительно Кирина тщательность в съемке и описаниях не давали ей приходить вовремя, и все к этому привыкли.

Часам к пяти на ночевку к зимовью подошла группа якутов.

Они убирали сено на полянах в долине Хомолхо ниже по течению. Нет, они никого не видели, кроме своих. Выстрелы они слышали: одни — два, другие — три.

Около шести часов я с Женей (второй коллектор из Бодайбо) отправился в район маршрута Киры, но, не обнаружив следов, мы вернулись. Кроме того, никак не верилось, что человек может пропасть, отойдя от лагеря не далее двух километров. Возвращаясь в густые сумерки, мы были твердо уверены, что Кира уже в лагере. У меня сжалось сердце, когда увидел плотно закрытую ее палатку и ответ, что она не возвращалась. Тревога охватила всех. Посреди поляны разложили огромный костер. Его отблески ложились на соседние сопки. Время от времени кричали, стреляли в воздух. Никакого ответа. У костра, балагуря, топтался Колобаев. Видимо для нашего успокоения, он рассказывал всякие таежные приключения и недоразумения.

Когда на востоке засерела новая заря, мы, растерянные и подавленные, прилегли отдохнуть. Часов в семь утра я пошел на зимовье мобилизовать на поиски якутов, но оказалось, что они уже разошлись раньше, чем обычно, по своим полянам именно в том направлении, куда ушла Кира. Зато в зимовье неожиданно оказался Бутаков. Он возвратился также со стороны Кириного маршрута.

— Когда пришел?

— Около часа ночи.

— Видел костер? Слышал как кричали?

— Слепой увидит. А рев километра за два слышно было.

— Почему не подошел?

— Устал очень — ведь поди шесть десятков километров за день отмахал.

— За что арестовывали?

— Да не арестовывали, а свидетелем на суд вызывали.

Послав коллектора за разведочной группой Раменского, которая работала в противоположной стороне километров за восемнадцать, все оставшиеся отправились по маршруту Киры.

Маршрут невелик. От полянки километра полтора он шел по хорошо утоптанному, сухому зимнику. На дороге не видно никаких следов, тем более от Кириных ичигов с мягкой подошвой. За первым ручьем, который опробовал Лиманчиков, Кира должна была повернуть перпендикулярно к дороге и, пользуясь анероидом, сделать профиль долины.

По ее маршруту не было скал, если не считать небольших выступов террасовых цоколей. Даже в случае падения с них вряд ли ушибешься. Высота здесь не более двух метров, а под ними толстая подушка мягкого мха. Таких выступов в суженной части долины было немного, и мы все осмотрели с особой тщательностью. Ни следов ноги, ни следов геологического молотка на скалах не было. Совершенно очевидно— Кира не подходила ни к одному такому обнажению. Образцы коренных пород в нашем деле брать обязательно с каждого обнажения, тем более в долине — ведь именно в скальных породах следует искать коренные месторождения золота.

— Что-нибудь одно из трех: либо Кирилл (так мы ее часто называли за мужественность характера) не видела этих выходов, либо оставила на обратный путь, чтобы не тащить камни в гору, либо она здесь не проходила вовсе.

— Если не здесь — значит, шла по берегу Хомолхо.

Подошли к берегу. Низкая узенькая пойма во многих местах еще больше понижалась и выходила в русло реки мелкогалечными и песчаными косами. Начиная от наших палаток и далеко вниз по течению за границу района, определенного нам для съемки, ни на одной косе не было никаких следов.

— Ну на песке-то следы должны были остаться, — сказал Алексей.

Действительно наши ноги оставляли заметные отпечатки не только на песке, но и на мелкой гальке.

На всем участке наших исследований Хомолхо можно было перейти почти везде не замочив колени, тем более осенью когда уровень речек в этих местах сильно понижается. Течение не очень сильное, сбить даже ребенка не сможет. Дно только кое-где имеет камни, а большей частью устлано галькой и песком. Ширина русла небольшая. Ни утонуть, ни разбиться здесь невозможно.

— Говорят, что даже в тазу некоторые тонуть ухитрялись, а тут-то до метра местами будет.

— Хорошо. Предположим, оступилась или упала вот с этого полутораметрового обрывчика, ударилась головой о дно, потеряла сознание. Где тело? Ведь не может же течение его унести. На любом перекате застряло бы.

— Да здесь перекат на перекате и везде по щиколотку.

Мы бросили в реку сосновый сук длиной около метра. Он медленно проплыл по плесу и застрял на первом же перекате. Высвободили его, проследили дальнейшее движение. Результат один и тот же.

— Если сучок застревает, так уж человеческое тело и вовсе не пронесет.

— Нет, река здесь безопасна. Ни унести, ни скрыть человека она не в состоянии — везде дно видно.

Тщательно обследовав реку, мы повернули на склон долины. Идя в гору, обсуждали все возможные варианты опасностей.

— Заблудилась?

— Исключено. Во-первых, Кира не младенец и не новичок — ориентируется в тайге прекрасно. И компас, и карта с нею.