Осоковая низина - [82]

Петерис был доволен, что Алиса испугана, чувствует себя виноватой, у него даже на душе полегчало. Но для виду презрительно махнул рукой и, как обычно, бросил:

— Чего уж там!

Затем он заговорил о планах Дрониса, о том, что Женя собирается уходить, что на рынок ездить дело бабье и что мать не умеет как следует взбивать масло.

— Хочешь, чтоб я вернулась?

— Сколько же можно без дома? Тебе, как раньше, работать не придется! Ты ведь меры не знала. Потому так вышло. Ничего через силу не делай! Увидела, что притомилась, ляг в постель и отдохни!

Петерис желал Алисе добра, он искренне считал, что Алиса сама виновата в своей болезни.

Но относительно возвращения Алисы так ни до чего и не договорились. Уезжая, Петерис пошел проститься с тещей.

— Ну, так до свидания.

— До свидания.

Это были единственные слова, которыми они обменялись в этот его приезд.

— А Ильмар где?

— Наверно, у Артура.

— Что ему нужно от чужого ребенка?

Алиса пошла за Ильмаром. Петерис на прощание протянул Ильмару руку:

— Ну, будь здоров!

— Скажи «до свидания»!

— До свидания, — послушно пробормотал мальчик, наклонив голову набок.

Петерис, довольный, уехал.

Алиса поделилась с матерью всем, что говорил Петерис.

— Ты в самом деле хочешь обратно?

— Я должна.

— Не надо! Детка, послушай меня!

— А на что мне жить?

— Купим в городе домик. Найдешь себе легкую работу. Как-нибудь проживем.

Алиса молчала.

Симсон распродается с торгов!

Новость эта не столько взволновала, сколько развеселила обитателей Осоковой низины, в назначенное время в «Прериях» собралось человек тридцать.

Незадолго до общего кризиса Симсон претворил в жизнь свою большую мечту: перезаложив хозяйство, взял в банке деньги и построил птицеферму на тысячу кур. Перед легкой деревянной постройкой, напоминавшей не то теплицу, не то дровяной сарай, Симсон поставил обтянутую проволочной сеткой ограду, а сверху накрыл для верности старыми рыбацкими сетями, чтобы уберечь птицу от ястребов. Еще он обзавелся рессорной двуколкой на мягких шинах — доставлять яйца в город и на станцию. Маленькая, тощая лошаденка не вязалась с шикарной коляской, стоило Симсону появиться в ней на дороге, как соседи посмеивались, а мальчишки свистели и даже швыряли из-за сарая камнями, норовя угодить по тонким спицам.

Хотя Симсону удавалось собирать лишь половину предполагавшегося количества яиц, сбывать их, не прибегая к помощи спекулянтов, было трудно, а те нагло грабили его. Уделяя все внимание курам и яйцам, Симсон запустил поля, птицам не хватало корма, они начали болеть. Зачахла и скотина. Хорошо задуманное начинание проваливалось. Чтобы как-то поддержать хиреющее хозяйство, Симсон пытался разводить цикорий, лечебные растения, пускал дачников, зимой давал приют лесорубам. С одним из них спуталась и ушла жена Симсона. Это был последний удар по начиненному идеями новатору. Симсон решил сдать землю в аренду, а себе подыскать другое занятие.

Скотину Симсон еще раньше продал на рынке, и, в сущности, то, что он затеял теперь, было не аукционом, а распродажей ненужных вещей. Аукционистом Симсон пригласил Вилиса Вартиня. В «Прериях» не оказалось ни одной целой бочки, по которой можно было бы стучать молотком, и Вилис повесил на гвоздь бельевой котел, выломал в заборе кол, и шуму было не меньше, а даже больше, чем от молотка.

— Свекловичная сеялка!

— Кому она нужна! — удивилась какая-то женщина.

— Одно колесо, две ручки, — продолжал Вилис, — сам толкаешь, сам и подгоняешь. Совсем как новенькая. Сколько для начала?

Вилис так хватил колом по котлу, что тот сорвался с гвоздя.

— Три лата, — бросил Бруверис.

Вилис свистнул.

— Ты, сосед, брось дурака валять! Эта машина самое малое раз в пять дороже.

— Пять! — крикнул кто-то.

Новохозяева Осоковой низины такую технику ценить не умели, и сеялка за девять латов досталась Бруверису. Тем же путем Симсон избавился от телеги, саней, упряжи, плуга, бороны, жениной кровати и других вещей. Осталась роскошная двуколка для яиц, за которую Симсон просил хотя бы сотню.

— Рессорная коляска на резиновом ходу! — кричал Вилис. — По мостовой как по одеялу катится!

Желающих не было.

— За семьдесят пять кто-нибудь согласен? — снизил цену Симсон. — Ну хоть за пятьдесят!

Двуколку купил за тридцать пять латов старый хозяин, имевший справных лошадей.

— Сможешь деньгу на ипподроме зашибать, — заверил его Вилис.

Вещи Симсона разобрали новохозяева. Петерис тоже притащил домой две цепи — привязывать коров.

Прошла неделя. В бане Вартиня недавняя распродажа еще служила темой для разговоров и шуток.

— А что теперь Симсон думает делать?

— А леший его разберет.

— Белых мышей станет разводить.

— А чем мышей кормить станет? Дома шаром покати. Все крысы к соседям переметнулись.

— Что с дурного возьмешь!

Люди потешались над Симсоном, как бы намекая при этом, какие умные и толковые они сами.

— Теперь не худо бы пивка. У тебя, Вилис, может, с пасхи на дне бочки еще маленько осталось?

Но у Вилиса не оказалось ни капельки.

И тогда произошло такое, о чем люди вспоминали потом еще много лет: «А помнишь, как Симсон пива тогда в баню привез?»

Едва Вилис успел посетовать на пустую бочку, как раздался треск, вниз по банной тропе подкатил мотоцикл с коляской, сопровождаемый беснующейся собакой Вартиня. За широкий руль держался маленький человечек в нахлобученной задом наперед кепке.