Осоковая низина - [75]

— Можно и приехать.

— Если некогда, не надо.

— Каждую неделю ездить… Ну так?

Неловко подав жесткую, огрубелую от работы руку, Петерис вышел.

— Ильмар, проводи папку! Посмотришь, как он уедет!

Мальчик, переминаясь с ноги на ногу, остался у двери.

— Не хочу.

— Почему?

С минуту помолчав, Ильмар пробормотал:

— Бабушка говорит, что папка нехороший.

Алиса оторопела.

— Кому она это говорит? Тебе?

— Нет.

— Кому же?

— Одной тете сказала.

— Так, сынок, об отце говорить нельзя.

— Почему же бабушка говорит?

— Она так не думает.

— Тогда почему говорит?

Когда вошла Эрнестина, Алиса упрекнула ее:

— Как ты можешь при ребенке говорить такое? Петерис хороший человек.

— Что он хорошего тебе сделал?

— Он  н е  плохой.

— Хороший человек другого в могилу не загоняет.

Эрнестина была непреклонна.

— Никто меня не загонял… Я сама виновата во всем! — воскликнула Алиса.

— Так говорить легче всего.

После Петериса у Алисы какое-то время держалась температура.

Старый друг Ильмара Артур появлялся теперь дома лишь по воскресеньям, он нанялся молотить, кидал в барабан снопы, и мальчик почти весь день проводил подле Алисы. Артур дал ему кучу «Атпуты», Ильмар усердно листал номера журнала, разглядывал картинки.

— Этой зимой начнем учиться читать, — сказала Алиса.

— Я уже умею.

— Умеешь. Так почему не читаешь?

— Мне нужен новый шрифт.

Ильмар взял газету, раскрыл объявления, отыскал напечатанное крупными латинскими буквами и стал читать:

— Продаются обои… Можно купить гравий…

Алиса была поражена: Ильмар в самом деле читал по складам.

— Кто научил тебя?

— Сам научился.

— Самому научиться нельзя. Бабушка помогла?

— Не бабушка.

— А кто же?

— Артур.

В следующее воскресенье Алиса случайно встретилась с Артуром в коридоре. Он поздоровался, Алиса подала руку.

— Теперь мы с вами соседи?

— Выходит, да.

— Вы работаете на молотилке?

— Да. Моему предшественнику в барабане руку оторвало…

— Упаси бог! Ведь это опасная работа.

— Надо осторожнее.

Артур уже отворил свою дверь.

— Спасибо, что научили Ильмара читать.

— Да я его и не учил почти. Он сам.

Дверь закрылась.

Несколько часов спустя, когда подошло время обедать, Эрнестина сказала:

— Ильмар, позови Артура обедать!

— Он будет обедать с нами? — удивилась Алиса.

— Он сегодня утром зарезал мне курицу. Как же не позвать его.

Вернулся Ильмар.

— Придет?

— Придет, только другую рубаху наденет.

Куриный бульон ели молча, разделываясь с мясом, обменивались отдельными словами о погожей, солнечной осени, о благотворном влиянии такой погоды на здоровье, а за черничным киселем заговорили об Осоковой низине — недавно он молотил там.

— Был и в «Апситес».

— Как там сейчас?

Артур ответил не сразу.

— Я там всю жизнь оставаться не смог бы.

— Почему?

— А вы могли?

— Как только наберусь сил…

Артур пристально взглянул на Алису и отвернулся. Воспользовавшись внезапно наступившим молчанием, он поднялся, поблагодарил и ушел к себе с таким видом, будто что-то забыл у себя.

Без всякой причины разговор оборвался.

— Уж такой он человек, — заметила Эрнестина.

Когда Алису забрали из санатория, надежда на ее выздоровление была как дрожащий на ветру огонек свечи, никто по-настоящему не верил, что Алиса поправится: ни Эрнестина, ни Петерис, ни сама Алиса. Все втайне настроились на самое плохое. Но случилось чудо — Алисе становилось лучше. Хоть и медленно, температура постепенно падала, бывали дни, когда Алиса чувствовала себя совершенно здоровой, до самого вечера не уставала, все чаще ей хотелось за что-то приняться. Несколько раз сходила она в лавку, на почту, прошлась до кладбища, побывала на могиле отца.

Наступило рождество. Эрнестина попросила Артура принести из леса елку. Парень закрепил ее в крестовине у Алисы в комнате.

— А у вас тоже будет елка?

— Нет.

— Приходите к нам.

— Зачем мешать вам.

Алиса пригласила Артура из вежливости, а он, тоже из вежливости, отказался.

Алиса с Ильмаром нарядили елку и стали ждать Петериса. Договорились, что в сочельник он приедет. Алиса боялась, что Ильмар отвыкнет от отца. Уже стемнело, а Петериса все не было. Прошел еще час, два, Эрнестина подала на стол ужин.

— Может быть, подождем? — сказала Алиса.

— Сколько можно ждать?

Поужинали, помыли посуду.

— А елку почему не зажжем? — Ильмар уже потерял терпение.

— Подожди, дождемся папки.

— Он не приедет.

— Откуда ты знаешь, что не приедет? Погоди, детка, потерпи немножко!

— Больно он нам нужен, правда? — вмешалась Эрнестина.

Ильмар не ответил. Теперь он знал, что, когда речь заходит, об отце, надо молчать.

— Прошу тебя! — воскликнула Алиса.

Эрнестина только вздохнула, встала:

— Поди, Ильмар, зажги елку!

Алиса пошла за ним, боязно было позволить мальчику одному, возиться со спичками.

Чуть погодя пришла Эрнестина.

— Помнишь елку, когда мы в последний раз все вместе были?

— О какой елке ты говоришь?

— За год до твоей свадьбы.

Все трое смотрели на горящие свечечки. Молчал даже Ильмар. Вдруг постучали в дверь.

— Петерис! Наконец-то!

Алиса вскочила со стула.

— Не ходи! Пускай Ильмар пойдет. Ильмар, ступай открой!

— Я боюсь.

Мальчик что-то почувствовал.

— Пожалуйста, пожалуйста! — воскликнула Эрнестина.

Теперь и Алиса догадалась. Мать подготовила сюрприз: отворилась дверь — и зашел белобородый старик в шубе, с мешком на спине. У Ильмара перехватило дыхание, он крепко стиснул Алисину руку. Он еще никогда не видел Деда Мороза, лишь слышал о нем, ведь в «Апситес» тот не являлся.