На ужине Инессы не было. Задерживалась. И это, само собой, вызвало вопросы у Ирины, которая к вечернему приёму пищи подоспела вовремя.
— Инессы до сих пор нет? Странно. Ты не знаешь, где твоя сестра? — спросила у меня мачеха.
Она часто называла Инессу не по имени, а «моей сестрой», словно та была для неё чужим человеком.
— Поехала с подругами в чайную, — ответил я. — Наверно, засиделись.
— Непозволительно долго она задерживается. Придётся поговорить с ней.
— Это ни к чему. Она уже взрослая, сама разберётся. Я за ней пригляжу.
— Да-да, мне известно, как ты приглядишь.
Я вопросительно посмотрел на мачеху, но та не стала развивать тему и переключилась на другое: спросила у Саши, как дела в школе.
А после ужина Ирина позвала меня на разговор. Мы поднялись в кабинет. В соседней комнате находилось что-то вроде переговорной — помещение с большими кожаными диванами и кофейным столиком.
— Я так понимаю, наши отношения зашли в тупик, — Ирина уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Это не может меня не печалить.
Тон её был такой же холодно-официальный, как и раньше. Я устроился напротив.
— Все мы совершаем ошибки, — продолжала Ирина. — Иногда их нужно признавать. Я не твоя родная мать и, как я не старалась заменить тебе её, вынуждена признаться, что у меня это не получилось и, боюсь, уже не получится. Ты вырос, через месяц тебе исполнится семнадцать — фактически встанет взрослым человеком. Моя ошибка в том, что до сих пор относилась к тебе, как к маленькому. И я признаю её.
— Рад, что ты это поняла, — ответил я.
— Да. Поняла. И считаю, что ты имеешь полное право на самостоятельную жизнь.
— Разумное решение.
— Однако и ты должен понимать: дабы наш договор оставался в силе, необходимо, чтобы другие члены рода видели гармонию в наших отношениях, они должны знать, что я забочусь о тебе и воспитываю так, как подобает воспитывать знатного отпрыска и будущего предводителя рода.
— Я об этом и говорил, — напомнил я. — Мы будем жить каждый своей жизнью, не мешая друг другу, а остальная родня пусть видит мир и благополучие в наших отношениях.
— Есть люди, которые хотят забрать у тебя то, что тебе причитается по праву. Мы говорили уже об этом. Я рада, что ты не пошёл на поводу своих дядьёв. В данном случае мы с тобой на одной стороне. Но учти, мне нужны гарантии. Мне и моему сыну. Позиция предводителя рода обяжет тебя заботиться о всех членах рода, в том числе, обо мне и о своих братьях и сёстрах. Но мне бы хотелось чего-нибудь… более конкретного.
— Что именно тебе нужно?
— Доля в предприятии. Когда ты получишь наследство, пять процентов металлургической этерии должно отойти моему сыну.
— Полтора, не больше.
Ирина сделала паузу, а затем проговорила:
— Четыре процента. Иначе даже смысла нет разговаривать.
— Три процента, так и быть.
— Ладно, пусть будет три, — поморщилась Ирина так, словно речь шла о каких-то пустяках.
— Я готов тебе их гарантировать.
— Рада, что мы друг друга поняли.
— И Инессу не тормоши, — добавил я. — Тебе плевать на неё. Вот и не лезь. Я сам позабочусь о сестре.
Не знаю, почему ощущал потребность заботиться об Инессе. В прошлой жизни у меня не было сестры — только младший брат долбоклюй. А теперь появилась, и я испытывал к ней какое-то особое чувство. Скорее всего, это были эмоции Кости, что отголосками памяти проникли в моё сознание, но в любом случае, Инесса хорошо ко мне относилась — наверное, единственная в этой семье — и я считал своей обязанностью ответить ей добром.
Мачеха скептически посмотрела на меня:
— Инесса — члена рода. И чтобы она стала достойной представительницей Златоустовых, её следует воспитывать соответствующим образом.
— Сына своего воспитывай. А о сестре я позабочусь, — повторил я.
Ирина вздохнула:
— Какой же ты стал… грубый. Меня порой поражают произошедшие в тебе перемены.
— А когда твой Саша мне хамил, тебя это не поражало?
— Он никогда не вёл себя неподобающим образом. Или у тебя до сих пор обида, что он тебя поборол? Так ты отыгрался, разве нет? Может, пора забыть?
— Слушай, я не собираюсь ссориться ни с тобой, ни с Сашей. Если мы будем соблюдать договорённость, никаких конфликтов не будет.
— Рада это слышать. Ну а раз у нас деловые отношения, то я бы хотела иметь письменные гарантии того, что мой сын получит эти три процента.
— Гарантии? — удивился я. — А я получу от тебя письменные гарантии? Как ты мне гарантируешь то, что исполнишь свою часть уговора? Придётся нам довериться друг другу. Только так.
— Буду считать, что ты — человек чести, как и каждый из нас, — кивнула Ирина и переключилась на другую тему. — В четверг вечером к нам на ужин заглянет Фёдор Васильевич, брат твоего деда, один из старейшин нашего рода. Постарайтесь, пожалуйста, с сестрой не задерживаться и вести себя подобающим образом. А в шестерницу в гости придёт Евсевий с семьёй. Надеюсь, у тебя не появится неотложных дел, как прошлый раз? Если ты будешь постоянно отсутствовать, боюсь, к нам обоим возникнут вопросы. А мы ведь не хотим, чтобы у кого-то возникали к нам вопросы?
— Буду, — обещал я.
Я планировал поехать в эти выходные на окраину, но Ирина была права: ни у Евсевия, ни у кого-либо другого из родственников не должно возникнуть ко мне вопросов. Иначе начнут лезть в мои дела. А мне опека и воспитание дядьёв в бок не упёрлись.
