Ботаник, который был вовсе не ботаником, стоял напротив и угрожающе смотрел на меня поверх очков.
— Ты о чём вообще? — я подошёл ближе к нему. — Тебе чего надо?
— А ты, я смотрю, ещё и вежливости не научен, — разочарованно покачал головой Григорий.
Я молчал, уставившись ему в глаза своим обычным «командирским» взглядом.
— Мне сказали, ты сильный клост, — произнёс Григорий, выдержав с достоинством мой взгляд. — Вот и подумал пригласить тебя в компанию уважаемых людей.
— Это ты про тех чмошников, которые ночами людей валят?
— Златоустовы — вроде бы княжеский род. А говоришь, как чернь безродная.
Я опять не произнёс ни слова в ответ. Казалось, объяснять что-либо моему оппоненту бессмысленно. Не поймёт.
— Ты ведь пойми, — продолжал рассуждать Григорий. — Ну вот кто ты? Княжич Златоустов, да? Отпрыск, давай будем честны, не самого влиятельного рода. Да, вы охотники, твой отец был на хорошем счету у басилевса. Я всё знаю про тебя. Но ваш род — всего лишь часть клана. Моего клана. А ты артачишься. Главного из себя строишь. Зачем? Я хотел тебе дружбу предложить. Пригласить в коллектив. Ты — парень ловкий, и мог бы далеко пойти, да только сила у тебя есть, а ума — с горчичное зерно. В общем, дам второй шанс. Сделаем вид, что ты ещё ничего не сказал.
Я с усмешкой посмотрел на Григория.
— Вот только я сказал. И если ты не услышал, ещё раз повторю.
— Глупец ты. Как есть глупец. Ну да бог с тобой. Только знай: это была ошибка. Ты от нас отвернулся, и мой клан однажды отвернётся от тебя. А если будешь нам мешать, запомни: здесь ты учиться не будешь. Первая гимназия не для такого отребья.
— Ты тоже запомни: будешь мне угрожать, не посмотрю, что ты Мономах.
Григорий хмыкнул и покачала головой:
— Вот как ты, значит? Ну что ж… Ошибся я в тебе. Таким в приличном обществе не место. Демид, поучи человека уму-разуму.
Григорий, Кузьма и крашеный паренёк, который меня привёл сюда, отошли в сторону, и я остался один на один с качком. Снова предстояло драться.
Я снял свои дорогие часы на кожаном ремешке, положил в карман, скинул рюкзак и пиджак, закатал рукава рубашки. Демид уже был без пиджака. Он равнодушно смотрел на мои приготовления. Я встал в стойку, поднял руки перед лицом. Фибральное зрение показывало, что мой соперник — сильный малый. Плотная сеть опутывала его кулаки, делая их чёрными от нитей.
Начинать драку Демид не спешил. Он некоторое время ходил вокруг меня, давя исподлобья тяжёлым взглядом, а потом вытянул руки и сжал пальцы.
Мои руки что-то схватило. Я с трудом мог пошевелить ими — словно завяз в паутине. Фибральное зрение показало, что меня опутывают множество нитей, идущих от пальцев Демида к моим рукам и ногам. Они мешали двигаться и тянули вперёд. Приняв нижнюю стойку, я направил всю энергию в ноги. Одновременно напряг нити в руках. Между старыми фибрами, ставшими толще и чернее, возникли новые ноды — узлы, из которых росли нити. Их появлялось всё больше и больше, пока мои руки не сделались такими же чёрными, как у соперника.
Я резко взмахнул руками. Опутывавшие меня нити, порвались. Шагнул к Демиду. Тот пытался снова сковать меня, но на этот раз у него ничего не получалось. Мощными рубящими движениями я рвал воздушные фибры, которыми тянулись от рук противника.
Дистанция сократилась. Здоровенный кулак Демида попал мне в челюсть, перед глазами рассыпались искры. Но я ему тоже пробил в подбородок. Мы принялись мутузить друг друга. Я с ноги засадил Демиду в живот. Парень отошёл на два шага и тут же сделал рывок, обхватив меня за туловище. Пытался повалить — безуспешно. Я принялся работать локтями по его спине. Демид зарычал то ли от боли, то ли от натуги, я схватил его, отшвырнул на маты и, не давая опомниться, стал быстро-быстро молотить кулаком по лицу.
Кровь. Мой кулак оказался в крови, лицо Демида — тоже. Я остановился. У моего соперника фибральная сеть на лице и предплечьях выглядела плохо — почти вся порвалась. Да и драться он больше не собирался.
Я отошёл, достал носовой платок и вытер руку, поднял пиджак и сумку.
— Ты мне зуб выбил, — Демид вынул изо рта зуб.
Я обернулся к нему:
— Ещё вякнешь, выбью остальные.
Подошёл к Григорию. Мы обменялись молчаливыми взглядами. Юный отпрыск Мономахов, кажется, не желал принимать участие в драке.
Не говоря ни слова, я направился к выходу.
На улице было солнечно, и лишь редкие облака бродили по яркой синеве. На скамейках сидели ученики — парни и девчонки в зелёных гимназических костюмах. Тишь да благодать. Я вышел за ворота и зашагал домой. Решил прогуляться пешком.
Кажется, я испортил отношения с сынком какой-то большой шишки. Моя новая семья тоже была не пальцем делана, а отец так и вообще возглавлял следственный отдел Византия, но у этого парня родители, наверное, ещё более влиятельные. Мономахи, как-никак. Впрочем, плевать. Пусть хоть сын самого басилевса. С такими ушлёпками мне не по пути.
