Особая должность - [55]

Роберт (никто уже не сомневался в том, что это и есть подлинное его имя) действовал давно и хитро. Он умело запутывал следы, а главное, оставался неизменно в тени. Тут же было поднято дело об ограблении прошлой осенью квартиры видного ленинградского ученого, специалиста по термохимии. Профессор этот находился в длительной командировке в Узбекистане и участвовал в составлении важных технологических расчетов, благодаря которым и определялся оптимальный состав различных горючих смесей.

Вор по кличке Почтарь, а по фамилии Гущин — рецидивист, который, как он сказал о себе, «эвакуировался» из захваченного немцами Ростова в Ташкент, будучи задержанным, покаялся сразу же, как только узнал, на какое подлое дело толкнул его Седой. Так назвал себя человек, с которым играли две ночи подряд в карты на квартире у какой-то тети Доры. Люди там менялись, мелькали лица за столом, пары, жавшиеся по углам, а Седой появлялся неизменно, как только банк возрастал. Почтарю тогда везло на диво. Он у Седого снял «три косых». Проспались и пили утром кофе. Почтарь тоже удостоился такой чести. Оставались только вдвоем с Седым. Почтарю стало весело. Седой тоже не горевал. Сыпал прибаутками и анекдотами.

— Судьба хмурых не уважает, — снисходительно одобрил Почтарь, — пофартит когда-нибудь и тебе.

— А что я проиграл? — спросил Седой и вдруг хмыкнул. Он вытащил из кармана не глядя то ли тридцатку, то ли сотенную, зажег ее о догоравшую свечу и прикурил. — Вот настоящие деньги, если хочешь их видеть! — и Седой поиграл царской золотой монеткой. — При всех режимах держится курс. Доходит?..

Почтарю очень хотелось получить хоть пару монет, но Седой сказал, что на бумажки золото не меняет. Сам же убедился сейчас Почтарь: бумага горит. Почтарь спросил, как же добыть золото и себе, и тогда Седой пообещал навести его на одно верное дело. И навел. Сознался, что он «мужик», то есть на воровском жаргоне — темный делец, и вот один сообщник его «ссучился». Хочет передать прокурору документы, подделанные Седым. За это в военное время — вышка, никак не меньше. Выкрадет Почтарь портфель — получит пять червонцев.

И Почтарь забрался ночью в квартиру «к тому фраеру» и вытащил портфель.

Как писал перепуганный профессор в своем заявлении, в документах, к счастью, не содержалось ничего секретного. Это были общетеоретические выкладки, которые он, правда, намеревался использовать в своей работе, однако при желании и терпении толковый ученый может составить их за неделю. Самые важные бумаги профессор, как и полагалось, хранил в сейфах спецчасти. Роберт рассчитывал на пресловутую профессорскую рассеянность, но ошибся.

В том, что Седой, Роман Богомольный и Роберт — одна личность, Коробов теперь не сомневался. Допросили всё же вновь Почтаря-Гущина, который отбывал свой долгий срок неподалеку. По описанию Почтаря (требовалось умение, чтобы разобраться в его речи: «хавало у Седого нежлобское», «на пианине законно бряцал»...) получалось, что от Романа Богомольного Седого отличала лишь белая прядь, ниспадающая к виску, и рыжеватые усики. Но это мог быть и нехитрый, маскарадный прием, такой же, как частая смена костюмов. И, как ни хитер был вражеский агент, но все же наследил; давно уже занималась им смежная группа. Совсем недавно на оперативном совещании у Демина руководитель ее, пожилой майор, насупившись докладывал, что агент пока не обнаружен.

Да, Роберт действовал осторожно и искусно. Он настойчиво искал человека, которого можно завербовать. В его распоряжении был подкуп, шантаж, а если речь шла о женщинах — мужское обаяние. Не исключено, что и Наиля Гатиуллина была как-то связана с ним. Но откуда в таком случае стало известно ей подлинное имя агента? Да и он сам — понаторелый разведчик, не совершил бы подобной глупости: появиться там, где хоть один человек может узнать его под чужим именем — младшего лейтенанта Зурабова? Нет, когда речь о Наиле, за этим скрывается что-то иное.

Важней, однако, был вывод, который можно было сделать уже сейчас. Предателей он не нашел. Вербовка не удалась. Это ясно хотя бы по тому, что личное проникновение на объект — самый рискованный и, следовательно, — последний шаг шпиона. Он настойчиво искал пути к осуществлению этого шага, и прежде всего ему необходимы были документы не фальшивые (хотя многие бумаги отлично изготовлялись в Германии), а подлинные, чтобы свести риск к минимуму. И тут судьба, которая бывает порой к врагу благосклонна, послала ему вороватого и болтливого старшину Скирдюка с его историей о военпреде Назаре Зурабове, умершем в ташкентском госпитале. Роберт тут же создал новый вариант, толкнул Скирдюка на преступление, дал ему золото (выручил по-дружески из беды, как верилось Скирдюку) и прочно связал его с собой.

Так велика была зависимость от Романа-Роберта, что даже после убийства Наили Скирдюк принял навязанную ему легенду: застрелил, мол, женщину в любовном беспамятстве, в горячке, вызванной ее равнодушием. За это, внушал Роман, полагается лет десять тюрьмы, но ведь уже через год, не больше, нравится это Скирдюку как славянину или нет, немцы победно окончат войну. Придут они и сюда, в Среднюю Азию. И тогда Скирдюк окажется на свободе: тюрьмы понадобятся для других.