Османец - [9]

— У меня два сына; они приехали вместе со мной.

— Они умеют сражаться?

— Они приехали, чтобы сражаться, мой господин.

— Это только начало. Мои посланники докладывают: люди прибывают к нам со всей Европы. — Он взглянул на Хоквуда. — Слишком долго народ Константинополя живёт в мире.

Хоквуд ничего не сказал в ответ. Он недоумевал, почему византийцы нуждаются в том, чтобы пополнять ряды своей армии людьми со стороны. Внезапно он спросил:

— Как скоро могут напасть турки?

Принц поморщился, сел, предложив Хоквуду располагаться поудобнее. Джон замешкался, потому что никогда раньше не бывал приглашён сидеть в присутствии членов королевской семьи. Он сел в кресло, и находящийся поблизости дворецкий не смог скрыть своего возмущения.

— В настоящее время между нами и османцами нет войны, — продолжал принц, — напротив, мы заключили мирный договор. И всё же мы знаем, что они хотят уничтожить нас. Ты что-нибудь знаешь о турках?

— Почти ничего, сир.

— Тогда слушай! Они очень опасны. Двести лет тому назад никто даже не слышал об османцах. Эти выносливые люди появились из недр Азии. Они кочевали, возглавляемые Эртогрулом. Осев в Анатолии, они поначалу никого не беспокоили. Сын Эртогрула, Осман, мы называем его Оттоман, поднял свой народ на войну. По его имени они назвали себя османцами, или оттоманцами. Тебе известно, что обозначает это имя на турецком, Хоквуд?

Джон покачал головой.

— Оно означает «ломающий ноги». Ничего не скажешь, точное определение. Осман, как я сказал, повёл своих людей на войну. Ему повезло, потому что тогда наш город только начал восстанавливаться после крестового похода 1204 года. Ты что-нибудь слышал об этом?

Джон кивнул.

— Это не просто забыть. Наши люди до сих пор ненавидят франков... И это всё из-за предательства, рассказ о котором передаётся из поколения в поколение. Ты, конечно, франк...

— Я англичанин, мой господин. Французы мои давние враги.

— Для жителей Константинополя все люди с Запада — франки. Помни об этом, Хоквуд.

— Ты хочешь, чтобы я сражался за людей, которые ненавидят меня?

— Ты приехал сюда воевать с турками. Если их не остановить сейчас, они завоюют всю Европу, даже Англию.

Хоквуд погладил бороду.

— Ты думаешь, я пристрастен? — продолжал принц. — Тогда слушай дальше. Осман добился успеха из-за нашей слабости. Его сын, Орхан[21], преуспел ещё больше. Он повёл свою армию через Босфор на Балканы. Он так напугал тогдашнего императора Иоанна Кантакузина[22], что византийская принцесса была отдана неверному в жёны. Можешь ли ты представить христианку, терпящую ужасы гарема? Это невообразимо... И всё же Георг Бранкович сделал это. — Помолчав несколько минут, он продолжил: — Таким образом, Византия, по сути дела, стала феодальным наделом неверного. Они были только захватчиками из Азии. Никто не думал, что они будут одерживать одну победу за другой. Османцы — настоящие кочевники, кажется, что у них нет никакой дисциплины. Они прекрасные наездники, из которых получается самая хорошая лёгкая кавалерия. Но время кавалерии прошло, ты хорошо это знаешь. Без дисциплинированной тяжеловооружённой пехоты настоящий успех в военном деле невозможен.

«Вы не совсем правы, — едва не сказал Хоквуд, — сейчас очень важную роль может сыграть артиллерия», — но промолчал.

— Сын Орхана — Мурад[23] понял, что не может противостоять только кавалерией всем армиям Запада. Он придумал план, дьявольский план. По его приказу у христиан начали красть детей и обучать в духе «Полумесяца», а вовсе не «Креста». Они приучены к строгой дисциплине; фактически создана армия военных монахов. Ты когда-нибудь слышал о янычарах?

— Да, слышал.

— Они самые непобедимее воины... во всём мире.

Хоквуд снова погладил бороду, вспоминая, как сам сражался за Великого Гарри.

Константин заметил его скептицизм.

— Ты сам убедишься.

— Когда этот Мурад правил, сир? — спросил Хоквуд.

— Шестьдесят лет назад.

— И Константинополь всё ещё стоит.

Константин криво усмехнулся.

— Своего рода милость Божья... Мурад повёл янычар в Европу и разбил сербов в битве на Косовом поле. — Вздохнув, он продолжил: — В первой битве в 1389 году. После сражения Мурад был убит пленённым сербским дворянином. Сын Мурада, Баязид[24], взял командование армией и лагерем на себя. Баязида прозвали Молниеносным. Он был вторым великим воином эпохи. А знаешь, кто был первым?

Хоквуд задумался: 1389 год — слишком рано для Великого Гарри, слишком поздно для Чёрного Принца.

— Бертран дю Гецлин? — Он ненавидел превозносить француза, но не мог не признавать его заслуг.

— Дю Гецлин? — Константин презрительно фыркнул. — Ты что-нибудь слышал о Тимуре?[25] О том, кого называли Хромым?

Хоквуд поморщился. Он, конечно, слышал это имя, но считал, что оно не более чем легенда, пришедшая с Востока.

— Константинополем тогда правил Баязид. Мой дед понял, что его час пробил... Нас спасло чудо.

— И этим чудом был монгол, — предположил Хоквуд.

— Пути Господни неисповедимы, англичанин... Благодаря ему мы были спасены. Слава Баязида, его сарацины, янычары, военачальники были ничто по сравнению с Тимуром. Их втоптали в пыль, и Баязид I Молниеносный был посажен в клетку и выставлен напоказ толпе умирать со стыда.