Османец - [7]

Стены, окружавшие город со всех сторон, проходя даже над водой, высокие и толстые, зубчатые и неприступные, представляли собой самое надёжное защитное сооружение из всех когда-либо виденных Джоном. Над ними возвышались крыши замков и дворцов, а над ними — колокольни многочисленных церквей. И над всем этим устремлялись ввысь шпили огромного собора, откуда доносились звуки скорбной панихиды.

Но не столько от зданий, архитектурных памятников и оборонных сооружений захватывало дух, сколько от размеров города. Джон Хоквуд натренированным взглядом, привыкшим оценивать расстояния, определил, что город вряд ли меньше, чем три мили в поперечнике. Три мили, заключённые в одних стенах... Не менее широким он был у берега.

— Сколько людей могли бы жить за этими стенами? — спросил Джон.

— Не менее ста тысяч, — отозвался капитан.

Джон Хоквуд погладил бороду; а ведь когда-то Лондон казался ему многолюдным городом. Однако если сейчас он не мог заглянуть внутрь городских стен, то на воде, где флотилии маленьких лодок закидывали сети, уже вовсю кипела жизнь. Рыбаки, узнав флаг, окружили судно, приветствуя его.

Пока судно продолжало свой путь и Хоквуды изумлялись церквам и дворцам акрополя, находящегося в северо-восточной части города на семи холмах, воодушевивших Константина Великого[18] выбрать это место для его Нового Рима, в поле их зрения медленно вошла гавань, расположенная в широкой бухте и образующая северную границу города. Хоквуд в изумлении смотрел на огромную железную цепь шириной не менее полумили, протянувшуюся через всё устье канала.

— Золотой Рог, — указал рукой в эту сторону капитан.

— Откуда такое название?

Капитан пожал плечами.

— Бухта называлась так веками. Во-первых, её очертания похожи на рог барана, а во-вторых, сюда стекают все богатства мира.

По другую сторону плавучего заграждения поднимались мачты кораблей. Справа от бухты вырастали стены другого города, который по своим размерам был гораздо меньше Константинополя, но тем не менее представлял собой весьма шумное место.

— Галата[19], — пояснил капитан, — генуэзская колония на Востоке. Сюда-то нам и надо.

Люди с галатийской стороны бухты навалились на спицы гигантского колеса кабестана[20], к которому была прикреплена мощная цепь, и тяжёлое плавучее заграждение было поднято. Карак, приспустив паруса, вошёл в бухту и его тут же окружили лодки. Они стремились пристроиться за судном, чтобы быть доставленными к берегу — большой корабль оттягивался лебёдкой вдоль причальной стены. Хоквуды отправились в каюту собрать свой скудный багаж. Они были единственными пассажирами, забравшимися так далеко, и последние две недели, с тех пор как покинули Пирей, в основном были предоставлены самим себе.

Хоквуды оказались в центре внимания, как только ступили нетвёрдыми после стольких недель пребывания на море ногами на берег. Было уже поздно, но толпа народа собралась поглазеть на их рыжие волосы. Люди открыто восхищались их великолепным телосложением.

— Это викинги, — бросил кто-то по-итальянски.

«О, да, — подумал Энтони Хоквуд, — мы викинги, пришедшие спасти вас от сил зла».

Он почувствовал, как кровь забурлила в его жилах. Если Галата показалась ему обычным портом с пакгаузами, бесцеремонными мужчинами и стреляющими по сторонам глазами женщинами, то город, находящийся по другую сторону бухты, он полюбил с первого взгляда.

На эту ночь Хоквуды сняли номер в той же гостинице, где поселился капитан, и, забравшись впятером в одну постель, были удивлены холодным ночным воздухом. Они с трудом проглотили непривычную пищу из тушёного мяса и овощей, приправленную незнакомыми специями. Вместо эля и мягких итальянских вин, которые Хоквуды пили во время морского путешествия, им было подано византийское вино, весьма резкое и неприятное на вкус.

— Не найдётся ли здесь более здоровой пищи и более приятных напитков? — жалобно спросила Мэри.

— Ты будешь готовить всё, что пожелаешь, когда у нас будет свой дом, — пообещал ей Джон.

— И когда это случится? — поинтересовалась она.

— Завтра я буду принят наследником Константином.

— Можно мы пойдём с тобой, отец? — нетерпеливо спросил Энтони.

Джон Хоквуд задумался.

— Лучше я пойду один, — сказал он и улыбнулся, видя, что Энтони расстроен. — Завтра ты можешь исследовать Галату, но будь осторожен.

Генуэзский капитан предупреждал Хоквуда о той враждебности, которая может ожидать католика со стороны византийцев, а потому не торопился подвергать свою семью возможным оскорблениям в городе. Когда следующим утром он переправлялся через бухту, у него появилось дурное предчувствие.

Огромная бухта казалась непривычно пустой. Хоквуд видел лишь рыболовные лодки да около двадцати галер, причаливших дальше по изогнутому берегу. Город вблизи вызывал даже ещё больший трепет. Поднимаясь по каменным ступеням от причала к воротам, он взглянул вверх на мощные стены; они оказались выше и толще, чем он думал. Своим намётанным глазом воина он сразу же разглядел, что оборонительные сооружения нуждались в ремонте, во многих местах каменная кладка начинала рушиться. Заметил он также и то, что там была всего лишь горстка людей, но можно не сомневаться, что бойницы будут пополнены, как только турецкая армия появится в поле зрения.