Осколки памяти - [60]
Вот и вся картина.
В Доме литератора Шамякин устроил премьеру. Вижу, первый ряд, и второй, и третий заполнен молодыми ребятами, которые после просмотра начинают меня чихвостить: "Что это такое?! Вы очерняете жизнь. На каком основании у вас герой повесился? Это не по-христиански". Я говорю: "Во-первых, это у автора надо было бы спрашивать, почему герой повесился, а во-вторых, у меня защитник есть - Лев Николаевич Толстой. У него Анна Каренина голову под паровоз сунула - спросите у Толстого, на каком основании. Что вы мне ответите на это? Вы это читали? Вы думали над этим? А над каждым сказанным словом писателя надо думать, и я сожалею, что вы этого не делаете".
А кое-кто, не вникая в суть, стал возмущаться: "А чаго не на беларускай мове?" Должны были бы эти скандалисты знать, что каждая картина, снятая на "Беларусьфильме", дублировалась на белорусский язык. Был такой принцип: все национальные картины снимались на русском языке и сдавались в Москве, а потом производилось второе озвучивание на белорусском, и актеры подчас дублировали сами себя. Так делали все студии республик и не видели в этом ничего страшного. Грузины, правда, привозили когда дублированные, а когда субтитрированные работы.
Другой премьерный показ был организован в кинотеатре "Октябрь", где присутствовали представители Министерства культуры, у которых после просмотра от волнения руки дрожали.
Но когда "Эпилог" посмотрел некто из начальствующих идеологов, он сказал, что картина пессимистичная, вредная, направлена против власти, дескать, неправда ваша, что руководство не помогает искусству. Хотя ведь так действительно происходит: власти не нужны художники, как не нужны кинематографисты, писатели и т.д.
На одного человека, на того идеолога, фильм, видно, повлиял особым образом. Вот от него, вероятно, и пошло выше, что Добролюбов - человек ненадежный, "оппозиционер". Вскоре я оказался на пенсии. И по сей день отлучен от работы в кино полностью. Не дай Бог никому.
Очень редко "Эпилог" показывают по телику. С тех пор, по-моему, один раз всего и показали, да и тот я пропустил, в больнице лежал. Зато мой учитель и друг, выдающийся белорусский диктор радио, профессор, преподаватель техники речи в театральной Академии Илюша Курган посмотрел и рыдал, просто закрылся и рыдал.
"Шаги по земле", "Осенние сны", "Эпилог" - редкие гости на белорусском телевидении, а "Расписание на послезавтра" можно увидеть благодаря трансляциям московских каналов - эта картина у них вместе с "Белыми росами" в Золотом фонде.
Вот такой "Эпилог". Боюсь, что, если не дадут поставить "Желтый песочек", это будет и моим эпилогом.
Я не встречаюсь больше в работе с моими верными соратниками, друзьями-единомышленниками, талантливыми белорусскими актерами Валентином Белохвостиком и Эдуардом Горячим.
А жаль...
"СОТНИКОВ" И "ЖЕЛТЫЙ ПЕСОЧЕК"
Давным-давно (когда именно, не помню и не хочу вас вводить в заблуждение) я прочел только что опубликованную в журнале повесть Василия Владимировича Быкова "Сотников". Потрясенный, я тут же сел в свою машину и помчался в Гродно к Василию Владимировичу. Приехал, встретились друзья-товарищи.
- Хочу снимать, говорю.
Я так волновался, что, как сказал Вася, у него на кухне "поставил мировой рекорд" по количеству выпитого кофе. А он спокойно сказал:
- Ладно, напишу сценарий. Лично для тебя напишу.
И через некоторое время появляется оглушительный сценарий - "Сотников".
Я с ним туда - меня оттуда, я сюда - меня туда. Водили здесь по всем кабинетам, вплоть до самого верха, в Москве - по Госкино, и кто-то такой ловкий, гадкий, мерзкий лейбл приклеил: мол, это сценарий не о Великой Отечественной войне, а "о гражданской войне в период Отечественной". Вот так.
В общем, выгнали отовсюду, не дали снимать, не вышло у нас с Быковым ничего.
Вскоре звонит мне Вася и сообщает, что ленинградский драматург с московским режиссером будут делать картину по этой повести. Решение Госкино. Вот и все. Оторвали у меня кусок сердца и отдали в другие руки.
И вот теперь история повторяется: такой же заземленный, житейский маленький рассказик Василия Владимировича Быкова "Желтый песочек", прочитанный мной в середине 90-х в газете, и такое же моментально вспыхнувшее, неодолимое желание снимать.
Чтобы не расстраивать его снова, я не говорил, что очень хочу ставить, а, прочитав эти две газетные полосы, позвонил и просто сказал: "Вася, я потрясен. Это совершенно библейский рассказ, и мысль в нем библейская заложена". Мысль о том, что человек не должен стоять на коленях, иначе его сомнут. Он должен выпрямиться и защитить себя.
Сюжет рассказа очень прост. 30-е годы. В грузовой машине с надписью то ли "Хлеб", то ли "Мясо" из тюрьмы вывозят на расстрел людей, которые покорно принимают смерть.
Все элементарно: три охранника выводят, дают лопаты и заставляют копать себе могилы, и люди копают. Копают! Зная, что в какой-то момент им скажут: "Хватит, залазь туда!" и перестреляют.
Более того, когда машина, везущая их по грязной дороге к наркоматовскому стрельбищу, застревает в луже на лесной дороге, приговоренные из последних сил сами же вытаскивают свой катафалк из грязи и толкают до места будущего захоронения, при этом никто даже не помышляет о побеге. А в машине лежат лопаты - возьмите да разделайте ими охрану! Не получится - что ж, будете хотя бы в смерти свободны! Нет.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.