Осенняя охота с Мурманом и Аленушкой - [15]

За человеком гонятся.

Зловещая ночь, насквозь пропитанная смертью, предчувствием смерти, ожиданием смерти… многих смертей…

Еще совсем недавно — четверти часа не прошло — все обстояло совсем иначе, хотя и похоже сценарием: огромный волколак-людоед в своем «корневом» обличье убегает сквозь заросли и буреломы, сильно прихрамывая на покалеченную переднюю лапу, а человек, с хохотом и улюлюканием, гонится за ним… Вот-вот, еще прыжок, ну, еще шажок… дотянуться и полоснуть со всего маху по задним лапам, а лучше прыгнуть и на лету в холку воткнуть… вертикально, как тореадоры с быками делают… Но волколак, скуля и хрипя, из последних сил держал спасительную дистанцию, не давался колдовскому ножу… И вдруг хромота его куда-то делась, волколак непостижимым образом выздоровел, надбавил скорости и пропал с глаз долой… В тот же миг впереди, по широкой дуге, быстро смыкающейся слева и справа, зазвучал дружный торжествующий рев, одновременно похожий на волчий вой, собачий лай и человеческий кашель: лопнула магическая тьма, осталась обычная, полуночная, никому не мешающая: это волколаки начали свою охоту! На человека! Да не просто на человека — на колдуна, да не на вшивого ничтожного колдунишку-самоучку, не на глупого простака-экстрасенса, а на подлинного колдуна, сильного, ловкого, смелого и очень самонадеянного. В таком всего полно: и горячей крови, и свежего мяса и — это главное — колдовской силы человеческой, самого желанного лакомства для разбойной нечисти! Ату его!

Человек бежал по чутью и звездам, прямо на запад: там дальше, в километре с небольшим — он хорошо знал это — сквозь лес идет широкая почти прямая дорога, вроде бы всеми заброшенная, однако ровная, тщательно очищенная от деревьев, кустарников и даже трав. Бульдозеры весь август и сентябрь ту дорогу равняли, а потом тяжеленные катки на медленных колесах ее укатывали… Зачем? Кто его знает, может для каких военных секретов — на расстоянии в один артиллерийский выстрел отсюда начинается приграничная зона, а за нею натовская Эстония.

Эстонцы вряд ли нападут, даже понукаемые натовцами, а вот пасущаяся скотина и всевозможные коробейники могут вторгнуться, куда не ждут…

Лёха бежал к дороге, надеясь, что на открытом пространстве все-таки будет полегче, жаркий пот заливал ему и щеки, и грудь, и спину, и задницу, одним словом, почти всю поверхность тела, но никак не мог смыть с него эффект гусиной кожи… Без подстраховки в самом что ни на есть волколачьем логове — оказывается, это тревожно, хотя и бодрит. Надо, надо, надо было не форсить, а взять с собою Алёнку и Мурмана — с ними было бы не так жарко и не так зябко…

Из-за дерева, наперерез бегущему Лёхе, прыгнул волколак в получеловеческом обличье, но Лёха очень удачно полоснул ножом — наискось по морде, прямо через багровый глаз — волколак заверещал и провалился куда-то вниз, под кусты… Этот навоевался, но сколько их там… несколько сотен, похоже… Быстрее!.. Быстрее!.. Главное — не поскользнуться и не упасть!.. Скорость, ёлы-палы!

Невежество окрыляет не хуже любви. Некоторые окрыленные, как правило, кабинетные теоретики, неутомимые исследователи паранормальных явлений, то и дело совершают эпохальные открытия на ровном месте, бесконечно рассуждая на семинарах и сборищах, среди себе подобных, об этимологических и терминологических различиях всяких-разных многомудрых словес, по типу «Общая заклинательная составляющая фонемы „алак-олак“ в словах вурдалак и волколак», и при этом, совершенно не желают знать элементарное, к примеру, не понимают главного отличия между оборотнем и тем же волколаком. Оборотень — прежде всего человек, могущий перекидываться, временно принимать звериный облик, как правило волка, собаки, лисы, кошки, крысы… Волколак же совсем иного сорта чудище, волколак — это сугубо лесная, болотная, реже горная и полевая нечисть, способная некоторое время действовать в человеческом обличье и почти всегда ночью. Распространеннее всего, конечно же, волкоподобные твари, однако нередки среди волколаковских личин медведи, лисы, даже кабаны… Оборотни весьма редки в сельской местности, им там неуютно за пределами деревень, опасно, а волколаки почти никогда не живут в мегаполисах, и не потому, что не хотели бы… Они бы отнюдь не возражали, да там никто не приветствует вторжения чужеродной нечисти, и это главная причина тому, что насильственная смертность среди волколаков, задумавших стать горожанами, очень высока, практически стопроцентна уже в пределах первого года обитания.

К нынешней осени в местных полях и чащобах популяция волколаков расплодилась беспрецедентно широко, хоть им друг друга жри! Гибли не только простые жители по обе стороны границы, но и военнослужащие из пограничных российских и эстонских частей, то и дело пропадала домашняя скотина, почти подчистую были вырезаны волки, олени, дикие свиньи…

День ото дня, ночь за ночью, волколачья нечисть прицельно подтягивалась к так называемому Дохлому лесу, клубилась в нем, ежедневно увеличивая свою численность и нетерпение… Словно бы они поджидали кого-то… а может, свои волколачьи свадьбы играли…