Осенняя охота с Мурманом и Аленушкой - [14]
— Ты что шипишь? Ты на кого шипишь? Я те сейчас по башке по зеленой так сковородкой пошиплю, что и внука спрашивать не стану!..
Домовой Прокопыч и кикимора Мулька обосновались в бабушкином доме уже после того, как Алёнка убежала от Лёхи, поэтому они видели ее впервые и, разумеется, изрядно перепугались, когда на них вдруг пахнуло во всю мощь аурой древнего зла. Они мгновенно скакнули на плечи к старой колдунье, в поисках защиты, вцепились ей в шею, в затылок, стараясь прижаться к хозяйке насколько можно ближе. Ирина Федоровна машинально сплела для них защитное заклинание, зашторила обоих от змеи, но, конечно же — будь Алёнка свободна и в полной силе — ей эти жалкие заграды вроде клочка паутины.
Волшебный кот Васька прятаться за хозяйку не стал: заурчал, замяукал, грозно выгнув спину и выпустив когти, однако спрыгивать с ее колен не торопился. Он, в отличие от Прокопыча и Мульки, анаконду знал и помнил хорошо, любить ее — не любил, древних тварей мало кто любит, но сия неприязнь была не настолько велика, чтобы вызывать на дуэль этот шипящий ужас. Васька не просто волшебный кот, он очень умный волшебный домашний кот, комнатный, и границы своих тщедушных боевых возможностей знает: с волком или с человеком один на один он справится, но с волколаком, или хотя бы с оборотнем — уже нет.
А Мурман — прямо на диво — не поддался на случайную Алёнушкину провокацию: недовольно зарычал из под стола, скребанув для приличия половицы передними когтями… и остался лежать, где лежал. Мурман неизмеримо сильнее Васьки, но нисколько не глупее. В его благоразумном поступке ничего сверхъестественного, тут секрет невелик: это Лёха мысленно попросил Мурмана не волноваться и не колыхать Вселенную своим озорством, очень попросил, строгой мыслью, но без одергиваний, душевно… В другой какой раз Мурман, быть может, и не сразу бы расслышал просьбу хозяина, поскольку просьба ведь — не приказ, и успел бы побаловаться вволю, цапнуть кого-нибудь за холодный хвост, или что-нибудь подобное, прежде чем уступить грубой человеческой силе, подкрепленной швабрами, поленьями и подзатыльниками, но… Хозяин крепко настроен на охоту и ныне лучше бы не отвлекать его от этой благости, не гневить лишний раз, не огорчать…
— Вот ведь страшилище, не ко сну будь сказано!..
— У-у, бабушка-а! Это еще пустяки, ты бы видела, как она там, в подвале, на меня из-за угла выпрыгнула, метров десять-двенадцать в ней было! У меня сразу волосы дыбом — и все уже седые! Вот там она облизывалась — так облизывалась, а сейчас скромница, только жалом водит, здрассте всем говорит… Да, Алёнка? Молчунья ты у нас… Ползи сюда. Ну, что, баб Ира, я ее прячу, если вы все уже насмотрелись?
— Прячь, хватит. Ишь, как дрожат! Чуют древнюю-то тьму! Да я и сама, прямо скажем, робею: как представлю, сколько же лет она по белу свету ползает, сколько всего разного эта животная перевидела, да скольких передушила, себе на закуску… Это вам, братцы премилые, не я и не избушка… А хорошо, что она опять при тебе, спасибо Сашке Чету за подарок, он ведь подарил… Она да Мурман — все ж подспорье, все защита, ежели чего… Силыч, земля ему пухом, однажды чаевничал у меня, да подвыпил крепко, да и обмолвился, что, дескать, Мурман твой корнями из не менее древнего роду-племени, чем Алёнка, и даже чем он сам, Петр Силыч… Я его хвать за язык: что, мол, да как?.. Не стал ничего объяснять.
— Да ну, баб Ира… Какая, нафиг, защита? От кого? Впору обоих под мышкой держать, наружу не выпускать, чтобы посторонние не обидели… Это в сопливом детстве, когда я на лето к вам деревню приезжал, мне Мурман вроде бодигарда и няньки был, а теперь, когда я взрослый… Васька твой — что, велика защита тебе?
— Как считать, Лешенька… От одиночества — изрядно уберег. Он, да ты — вот и все мое семейство. Ты главнее, но и Васька мне родной. И эти, вот… а ну… хватит тут… распищались!.. Брысь на пол с меня, все трое! И эти родные теперь, проглоты, куда от них денешься…
— А! Еще, бабушка: завтра найди мне, пожалуйста, вещмешок? Ну, твой, кожаный, старинный, со свойствами? Обещаю не потерять.
Человек спешной рысцой бежит по тропе осеннего леса, очень стараясь двигаться быстрее и при этом не поскользнуться, не споткнуться: корневищ полно поперек горбатой тропы, и каждая в скользком инее. Молодой лунный месяц на угольно-черном безоблачном небосводе раздернут едва ли на четверть, свет от него скуден, слаб, немногим больше, чем от звезд, да и тот почти полностью оседает на хвоистых плечах древнего ельника, плотного, сплошь мшанистого, внутри себя угрюмого и мрачного, словно предсмертные мысли накануне казни, и почти столь же безысходного. Но человек бежит, торопится, он явно сохраняет надежду вырваться из этого леса и остаться в живых…
Человек молод, силен и очень непрост: ночная тьма в густом лесу ничуть не мешает ему видеть тропу и озирать окрестности, в руке у него тускло сияет острый и длинный нож, он выкован из чистого серебра, светится же потому, что окутан мощным подкрепляющим заклинанием. Такой нож трудно потерять и еще труднее сломать, хотя бы даже затупить…
«Воспитан рыцарем» – первый роман о Древнем Мире из эпопеи ХВАК.Представьте себе Древний Мир, населяющий Землю сто пятьдесят лет назад, в мезозое, и живущий по своим сказочным законам. В этом мире есть место всему: героям, злодеям, богам, тироннозаврам, схваткам на мечах… В Древнем Мире жизнь полна опасностей, и люди там – под стать Древнему миру богатыри и герои, буйные, благородные, странные, бесшабашные, мудрые среди которых самые загадочные – Хвак и Зиэль.К Древнему Миру подступают Морево, неведомая угроза, способная уничтожить все живое и разумное, кому как не героям ее остановить?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жажда войны и жажда власти — вот главные силы, определяющие всю жизнь, весь уклад Империи.Империя же — центр Древнего Мира, сердце его. Так называемое Морево, конец света, долго подкрадывалось к Древнему Миру — и вот хлынуло на просторы Империи, дабы стереть с лица земли всех ее обитателей.Но обитатели эти — люди, звери, демоны — вовсе не желают сдаваться и принимают бой с жутким безглазым воинством, потому что привыкли к битвам, потому что сражения — это то, чем испокон веков живет и дышит Империя.
И прошли тысячелетия и однажды воскрес Хвак, прощенный Матушкой-Землей, в совсем уже другом мире, да и сам изменился – не узнать. Но жизнь вести начал он такую же, как и прежде!© FantLab.ru.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Роман «Я люблю время» (сказка-ларец) я старался писать иначе, другими «мускулами», нежели «Кромешник», либо «Нечисти». Но это не значит, что я хотел написать хуже. :-) Новый роман – не продолжение «Нечисти», нет и нет. Но, быть может, эти два романа не совсем чужие друг другу. :-)О'Санчес.
На страницах книги сошлись в непримиримой, смертельной схватке волшебные, магические, колдовские силы.Силы эти, даже будучи могущественными, предпочитают, тем не менее, жить среди людей, а город Санкт-Петербург издавна был сосредоточением всего сверхъестественного.Два главных героя, два кронпринца враждующих сил – юноши Леха и Денис, обречены воевать друг с другом, ареной же этой мрачной войны становятся улицы и площади современного Санкт-Петербурга.