«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой. - [196]

Мужчины тоже пасут скот вместе с женщинами, ловят рыбу, а летом собирают финики, поднимаясь по стволу с помощью сплетенного из пальмовых листьев пояса, обхватывающего спину сборщика и дерево. Мужчины также строят хижины, но и тут им помогают женщины. А местные хижины приходится перестраивать довольно часто, рассказывают мне хозяева, так как в сезон дождей часть глины, скрепляющей камни, смывается и многие дома разваливаются.

Ведущую роль сокотрийской женщины в хозяйстве отметил еще Ахмад ибн Маджид, лоцман Васко да Гамы, описывая свое посещение острова.

Женщина была хозяйкой дома том, где она работала: в племенах горцев, в деревнях пастухов равнинных районов острова. Однако при этом положении ее было очень тяжелым, поскольку в быту существовало немало обычаев, унижающих женщину. Сейчас правительство Народной Демократической Республики Йемен и Национальный Фронт [140] — правящая политическая организация страны — ведут борьбу за раскрепощение женщины. На острове, в городах и поселках создаются женские комитеты.

В Хадибо, где положение женщины было особенно трудным, она теперь играет активную роль в общественной жизни.

Сокотрийки, как и другие женщины Востока, имеют много детей. В недалеком прошлом на Сокотре, в частности в Хадибо, был распространен обычай отдавать детей на воспитание в бедуинские семьи. Некоторые семьи практикуют этот обычай до сих пор. Решение отдать ребенка в другую семью принимается родителями еще во время беременности. Ребенка забирают сразу же после рождения и выкармливают примерно до шести лет. Раньше сами бедуины отдавали своих детей на воспитание в другие семьи. Когда женщина принимала это решение, у входа в пещеру зажигали огонь, показывающий всем, что семья готова отдать ребенка.

После длительных приветствий и пожеланий здоровья мы устраиваемся у стенки, облокотись на подушки, затеи полукругом рассаживаются и хозяева, мужчины и женщины. Все женщины принарядились, они умащены благовониями: кожа натерта желто–зеленым маслом и ярко блестит при свете керосиновой лампы. Кисти рук и босые ноги разрисованы ярко–алой краской: черточками, точками, завитками. Эти узоры различны: они зависят от социального и семейного положения женщины. У замужней дамы полностью окрашены последние фаланги пальцев на руках, вверх от них идут линии, между которыми нарисованы ряды точек. Ступни тоже покрыты краской, а стопы по краям украшены точками. Сокотрийки любят украшения, нет ни одной из них, кто не носил бы серебра, те, что побогаче, надевают золотые безделушки. Серебряные браслеты на руке чуть выше локтя носят также дети, а в горах даже мужчины. На побережье мужчины не носят украшений. Зато женщины буквально

увешаны побрякушками. Прежде всего бросаются в глаза серьги. Большие кольца с утолщением внизу, с замысловатыми перепонками, они так и оттягивают ухо. А ведь у большинства женщин, сидящих с нами за трапезой, в мочке уха проколото по две дырки и в каждую вдето по две серьги! Я встречал на Сокотре женщин, у которых продырявлено по краю все ухо от мочки до верхнего края, А однажды в горах мне попалась «рекордсменка»; в каждом ухе у нее висело по двенадцать серег, почти касаясь плеча! Одеты женщины в черные, темно–зеленые, желтые или красные платья, обшитые по краям серебряной ниткой. Платья широкие, они запахиваются и скрепляются вокруг талии поясом из металлических пластинок, заканчивающихся кольцом, на которое нанизано… несколько ключей. Обычных маленьких ключей, как от наших «английских замков». Эти ключи не имеют никакого практического назначения, так как замков здесь нет, но они — непременная часть женского наряда и предмет, приносящий счастье. У некоторых женщин у пояса позвякивают несколько десятков ключиков. На руки надевают многочисленные браслеты — иногда по десять штук на каждую, кольца, на шею — цепочки из грубо обработанного серебра, которое привозят из Хадрамаута, В ноздре часто видна сережка–бусинка из золота. Многие, в том числе мужчины (особенно горцы), носят на шее амулеты, охраняющие их от «дурного глаза» или от болезней.

Завязывается разговор, который активно поддерживают женщины. Аромат благовоний смешивается с пряным запахом вареной козлятины: на кухне довариваются два козла, зарезанных специально для гостей, — ощутимый удар по семейному бюджету. Мужчины больше иронически посмеиваются, поглядывая на беседующих с гостями женщин, и лишь изредка вставляют несколько слов. Женщины рассказывают, как трудно им жить, как много приходится работать, как было бы хорошо, если бы детям жилось лучше. Земледелия здесь не знают, как и в других районах острова, лишь у некоторых домов крохотные грядки, где растет немного овощей. В хижине Халимы почти пусто: на стенах висят круглые плетеные циновки, выполняющие роль обеденного стола, кое–какая домашняя утварь, на полу одеяла, несколько подушек. Странно видеть в этой лачуге швейную машину «Зингер», встречающуюся, однако, на острове довольно часто; сокотрийки сами шьют свои платья из материала, доставленного с материка, из Хадрамаута.

Вскоре приносят блюдо с кашей из рисовой сечки, называемой здесь «каскас», на каскасе дымятся куски мяса. Мы приступаем к еде. Гостям подкладывают лучшие кусочки: печень, язык. Каскас, политый бульоном, надо скатывать в шарики обязательно правой рукой и затем отправлять в рот: левая рука нечистая, ею мусульмане совершают омовение, и прикасаться к пище ею нельзя. Я аккуратно складываю обглоданные кости на соломенный поднос, на котором стоит блюдо: ведь после ужина хозяева не выбросят их, они раздробят каждую косточку, тщательно высосут, а остатки еще выварят. Мясо, равно как и рис, здесь едят очень редко. Но сейчас мы пируем. Обильную еду запивают водой, потом подается чай с козьим молоком. К такой роскоши жители Сокотры стали привыкать недавно, поскольку и чай, и кофе привозят с материка, а в горах и по сей день многие не пробовали ни того, ни другого.