«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой. - [195]

В ноябре 1955 года состоялся суд над тремя женщинами. Одна из них —старуха лет семидесяти — призналась, что она ведьма, еще на берегу, за минуту до испытания. Она была признана самоосужденной и освобождена от «купания». Две другие женщины поплыли к берегу и были признаны виновными.

Насколько я знаю, против обвинителей, чьи суждения опровергаются испытанием, не предпринимают никаких действий, причина этого заключается в том, что они в действительности не обвинители, а лишь «те, кто сообщает о подозрительных действиях». Что же касается действительного испытания, то. поскольку все приготовления проводятся тайно, трудно судить, не спрятал ли испытующий под жалкие одежды обвиняемой какой–нибудь поплавок. Очень возможно, что испытующий использует какой–то поплавок, если он сам убежден в виновности обвиняемой.

В любом случае эта практика все еще существует на острове. И я убежден, что несчастные женщины, которые объявлены виновными, как бы им ни было жалко самих себя, сами верят, что они ведьмы и поэтому справедливо наказаны.

Иногда возникает затруднительная ситуация, когда какой–нибудь добросовестный консульский служащий отправляет обратно высланную сокотрийку — к великому огорчению султана, который не имеет никакой власти, чтобы помешать этому».

О способности островитянок общаться с нечистой силой ходит много легенд. Вот одна из них.

Одна женщина из Кишна вышла замуж за сокотрийца. Но он оставил ее, и та прожила в одиночестве семь лет. Она стала тосковать и как–то пожаловалась на свою печальную судьбу подругам, с которыми в один из первых дней месяца мухаррам [139] она купалась в ручье, а затем плясала при свете луны. Одна из подруг предложила ей вечером следующего дня пойти одной на берег моря, сказав, что там она увидит огромного морского зверя, на которого должна сесть верхом, и тогда тот отвезет ее к мужу. Женщина испугалась и не пошла, но подружка опять повторила свой совет, сказав, что теперь она встретит у моря уже не зверя, а огромную птицу, между крыльев которой должна сесть, и та полетит, куда она пожелает. Так и случилось. Проведя ночь с мужем и собравшись домой, женщина решила на всякий случай запастись доказательствами истинности своего путешествия и незаметно забрала кинжал и кольцо мужа. Вскоре обнаружилось, что она забеременела, соседки стали злословить по этому поводу, кок она и предполагала, и тогда она показала им кинжал и перстень мужа.

Для проверки правдивости человека на острове существовал «детектор лжи» явно арабского происхождения. Им служила обыкновенная головешка. К языку человека, подозреваемого во лжи, прикладывали горящую головню: если он издавал крик, следовательно, он виновен, и его приговаривали к смерти, если же огонь не причинял ему боли, его признавали невиновным и освобождали. Этот обычай был также распространен среди бедуинов египетских пустынь.

Сокотрийскую женщину не зря наделяют сверхъестественной силой. Этому есть свои основания, и это я понял уже во время одного из первых своих посещений сокотрийской семьи.

Наш «лэндровер» бросает из стороны в сторону, вести машину ночью по каменистой дроге, соединяющей Моури с деревней Кедах на северном побережье острова, нелегко даже такому опытному шоферу, как Хасан. Мы едем в гости к жителям Кедаха, нас пригласила на ужин Халима — одна из самых почитаемых женщин деревни. Свет фар вырывает из мрака причудливые пейзажи острова — спутанные ветви кустарника, напоминающего мотки колючей проволоки, разбросанной на желто–красной поверхности равнины, бутылкообразные деревья, с их блестящими серо–коричневыми стволами, над которыми торчит масса голых веток. Изредка в полосе света мелькают изящные в серо–белых полосах фигурки ослепленных фарами мускусных котов. Наконец лучи фар упираются в невысокую стену, сложенную из камней, скрепленных глиной, — это «крепостная стена» Кедаха. Мы выходим из машины под возгласы: «Алкахаб!» («Добрый вечер!») — нас встречают. При свете фар встречающие — тут и мужчины, и женщины — здороваются с приезжими за руку, а с Амером по–сокотрийски: соприкоснувшись несколько раз носами. Касание носами обычно троекратное, родственники, прежде чем потереться носами, прикасаются носом к руке друг друга, между кистью и локтем; в знак особого почтения младший родственник, склонившись, дотрагивается носом до колена старшего. Так же приветствуют друг друга в некоторых племенах юга Аравии и Персидского залива.

Мы выключаем фары и оказываемся в полной тьме. Твердая, горячая рука берет меня за руку — нас ведут в деревню.

Хижины жителей Кедаха, как и большинство домов прибрежных и равнинных районов Сокотры, сложены из камней, скрепленных глиной, под пальмовой крышей. Скрипит деревянная калитка, и мы входим в маленький дворик, где все приготовлено для праздничной трапезы. Двор застелен циновками, у стены несколько подушек — это место для гостей. Начинаются приветствия.

— Алкахаб. Биси бикин гоэр? — говорит нам хозяйка дома Халима, симпатичная женщина лет сорока. Это означает: «Добрый вечер. Нет ли среди вас больных?» — сокотрийцы всегда задают этот вопрос, приветствуя гостей. Уверив хозяйку, что мы абсолютно здоровы, пожимаем руку Марьям, молодой сокотрийке с большими выразительными глазами. В ушах у Марьям два огромных серебряных кольца. Волосы сзади стянуты в два пучка и перекинуты на грудь. Женщины на Сокотре держатся свободно и непринужденно. Это понятно. Ведь здесь женщина выполняет все основные виды хозяйственных работ. Она пасет и доит овец и коз, носит воду из колодца, готовит пищу, сбивает масло, растирает на камнях зерно, воспитывает детей, ткет шали.