Оружие скорби II: Эволюция - [24]

— Спасибо. — Дигнус кивнул и почувствовал, как крепнет голос теперь, когда отголоски его мыслей прозвучали из уст другого. — Итак, до сегодняшнего дня ситуация складывалась непростая. Мы потеряли принцессу, и Верховный Советник исчез. Мы могли спокойно дождаться конца траура, затем назначить нового Советника, который избрал бы новую принцессу, которая примет решения и отдаст приказы. Однако Хирт формально остается на посту. И теперь, когда мы — да и весь «Ковчег», что немаловажно, — знаем, что он жив… С этим приходится считаться.

Министры морщились, отводили взгляды. Им не было нужды вспоминать витиеватые строчки кодекса, описывающие сложные принципы жизни народа узоргов. Как правильно заметил Агмос, принципы эти были вшиты им на генетическом уровне.

— Хирт может еще быть полезен, — подала голос Айсини, единственная женщина среди присутствующих. Обычно она отмалчивалась на собраниях, но теперь… Теперь было «необычно».

— Полезен? — скривился Дигнус. — Человек, который обезглавил нас, который предал всё, во что мы верили…

— …и продолжает действовать в интересах народа узоргов, — закончила за него Айсини.

Она встала. Немолодая женщина, на лице которой уже начали появляться морщины — свидетельство того, что первая сотня лет давно осталась позади. Айсини окинула взглядом мужчин и, поскольку никто не остановил ее, продолжила:

— Нашей целью было обретение земель — Хирт требует этих земель от правительства Триумвирата. Он угрожает нашим оружием. Он говорит те слова, которые произнес бы любой из нас, но делает это так, как умеет лишь он.

— Достаточно! — поднял руку Дигнус. — Мы слышим тебя, спасибо. Никто не говорит о том, чтобы ликвидировать Хирта, его ни к чему защищать.

— Я вовсе и не пытаюсь его защищать! — В свою очередь Айсини тоже повысила голос. — Я говорю, что он — наш правитель, и мы должны подчиняться его решениям до тех пор, пока новая принцесса не отдаст приказ о его казне. Она обязана будет это сделать, иначе пойдет на казнь сама. Но до тех пор мы подчиняемся Хирту. Подчиняемся традициям. Он не ждет от нас никаких действий — а значит, мы не должны действовать.

— «Он не ждет!» — подскочил Казон, самый старый узорг, его волосы успела покрыть седина. — Он именно что ждет, моя дорогая. Он не может не знать, что у нас тут творится. И — ждет, пока мы не перебьем друг друга, как бешеные животные.

— Зачем ему это? — возразила Айсини.

— Вот уж понятия не имею, да и не хочу задумываться. Я вижу, что происходит, и делаю выводы. Человек, который идет на меня, подняв тесак, хочет меня убить, и у меня нет причин задаваться вопросом «зачем?». Иногда нужно просто действовать. Я разделяю мнение Агмоса. Мы должны принимать решения самостоятельно.

Поднялся гвалт. Министры вскакивали с мест, размахивали руками, орали друг на друга. Дигнус смотрел. Дигнус слушал. Он бы тоже кричал вместе со всеми, если бы не призрачное пятно на манжете. Оно манило взгляд, оно шептало.

Убийца! Убийца!

Все эти министры терпели, и лишь сейчас выплескивали эмоции друг на друга. А он — не дотерпел. Ему казалось, что весь он остался там, в зале с подвешенными за ноги безголовыми телами. Теперь ему чудилась в этом некая мудрость провидения. Он, Дигнус, временно возглавляющий совет, может судить на холодную голову. Эмоции бушевали глубоко внутри него, наружу просачивалась лишь леденящая тоска и страх перед тем единственным, чего не дано изменить никому — перед прошлым.

— Достаточно, — тихо сказал он и поднялся, глядя в черную, космическую глубину полированной крышки стола.

Они замолчали. Притихли, будто дети, застигнутые за непристойным занятием. Некоторые, быть может, и покраснели. Дигнусу было плевать, он не хотел видеть их лиц.

Если я, поддавшись безумию, сейчас чувствую себя так, то как же чувствует себя Хирт?..

— Мы созданы для целей, которых человечество давным-давно достигло, и более не нужны людям. Все наши принципы и традиции были подчинены этим целям. Мы, подобно пчелам, строили гнезда, обживали планеты и уходили, уступая людям теплые места. А теперь мы больше не нужны людям, какой бы вкусный мёд не давали. Но давайте вспомним вот что: у нас есть по две ноги, по две руки. На плечах у многих из нас — головы. — Тут Дигнус не сумел сдержать истерического смешка, пальцы левой руки вновь вцепились в правую манжету. — Простите… Так вот, мы — мало чем отличаемся от людей. Мы превосходим людей, если уж на то пошло. И только генетические блоки мешают нам выступить против людей! Но эволюция снимает генетические блоки. Люди боялись огня, а потом приручили его. Узорги склонялись перед людьми, но когда пропал Хирт, Иджави организовала разработку «Квазара» — оружия, которое уничтожит триллионы людей. Вам известно, как она его назвала?

Дигнус посмотрел в глаза каждому, и ни один не дал ответа. Откуда им было знать? Иджави произнесла эти слова лишь однажды, проснувшись в его объятиях. Они нарушали законы и принципы задолго до того, как это безумие распространилось на весь «Ковчег».

— Оружие скорби, — произнес Дигнус. — Она заранее скорбела по тем, кого уничтожит «Квазар», но понимала эту неизбежную ступень эволюции. Понимала и принимала. И теперь, вслед за ней, принимаю эту ступень я. Те из вас, кто готов принять, выйдите из зала вслед за мной. Мы не будем больше трепаться, мы начнем делать.