Оркнейский свиток - [42]

Однако сначала мне нужно вернуться в Керкуолл. Но прежде я совершила небольшой крюк, чтобы взглянуть на особняк, который видела из окон застекленной террасы. Он являл собой странный контраст с домом Александеров. Оба здания построены из серого камня, оба — весьма внушительных размеров. Но на этом сходство заканчивалось. Особняк Александеров был в великолепном состоянии, с ухоженными лужайками и изысканно разбитыми садами, с полем для гольфа. Здесь на любой деревянной поверхности была свежая краска и ни одной лишней веточки. Другое здание, которое в прошлом, возможно, было даже роскошнее дома Александеров, почти замок с башней, теперь больше походило на руины. Огород зарос сорняками, и культурные посадки выродились. Ворота висели буквально на нитке, парадное крыльцо с верандой служило кладовой, а в центре того, что когда-то было регулярным парком, находился пересохший и растрескавшийся фонтан. За домом в отдалении стоял довольно ветхий сарай.

Пока я рассматривала поместье, к счастью, с приличного расстояния, к дому подкатил фургон, из которого вышел человек. Он подошел к багажнику и что-то вытащил. Через минуту я поняла, что это было инвалидное кресло. Человек помог пожилому мужчине сесть в него и покатил кресло по дорожке к дому. Спустя несколько минут первый мужчина направился к сараю, такому же ветхому, как и дом. Я оглянулась на дом Александеров и заметила, что Древер тоже наблюдает за домом. Создавалось гнетущее впечатление.

Из особняка Александеров можно было полюбоваться великолепным видом на отлогие холмы, прекрасные возделанные поля и голубые воды гавани Скапа-Флоу, окна второго особняка выходили на открытую всем ветрам местность и на то, что мне показалось огромными глыбами бетона на побережье. Я решила подъехать поближе, припарковала машину и, пройдя по дороге пешком, оказалась на отвесной скале над водой. Немного побродив среди бетонных глыб, я поняла, что это — бункеры. Должно быть, они служили наблюдательным пунктом во время двух мировых войн. Они были совершенно заброшены и представляли интерес только для любителей военной истории. Я спустилась по ступенькам в один из бункеров и бросила взгляд на воды гавани. Люди, должно быть, проводили в этом холодном, неприветливом месте часы, дни, а может, и месяцы, наблюдая за немецкими кораблями и подводными лодками, жаждущими разрушить британский флот в Скапа-Флоу. Перси нигде не было. В таком же подавленном настроении я бродила по улицам Керкуолла с час или около того. Ни Уиллоу, ни Перси, но, по крайней мере, мне удалось прилично пообедать в заведении, где подавали морепродукты. День оказался на редкость неудачным.

Я бродила по улицам городка Сэнт-Маргарет-Хуп, живописной деревушки, если быть точной, и вскоре мне стало совершенно ясно, что ни дилера, который продал настоящий секретер, ни мастера который сделал подделку, в этом месте я не найду. Я зашла в антикварный магазин, навела справки в местном объединении художников, и хотя в витринах были выставлены великолепные работы, серебряные украшения, изумительные вязаные изделия и керамика, радости я не испытала. Неожиданно я пришла к заключению, что был не один поддельный счет, а два: один для несуществующего антиквара из Глазго, а другой для антиквара из Сэнт-Маргарет-Хуп, также вымышленного. В каком-то смысле это были хорошие новости. Значит все это — грандиозная афера с использованием двух секретеров, что и следовало доказать.

Я вернулась в Стромнесс, в свою чудесную мансардную комнатку, и позвонила Робу. Он уже собирался уходить в ресторан, где, видимо, следил, чтобы котлеты по-киевски без промедления подавались украинским гангстерам, которые надеялись, что он отмоет их криминальные деньги, а Роб и его приятели, коллеги-полицейские, пытались вычислить, откуда поступают эти самые незаконные средства.

— Как дела? — спросила я. — Ресторанный бизнес и все такое?

— Надеюсь, хорошо, — ответил он. — Теперь здесь самая популярная шутка о том, как хорошо я умею отмывать деньги. Я заработал налогоплательщикам целое состояние, и поскольку ты одна из них, то должна быть мне благодарна.

— Конечно, благодарна, но лучше бы ты покончил с этим.

— Нет, пока не клюнет большая рыба. Понимаешь, здесь замешаны наркотики и контрабанда живым товаром, преступление, благодаря которому текут рекой эти деньги, и я нужен преступникам, чтобы отмывать их средства. Мне бы тоже хотелось, чтобы все закончилось. Надоело быть владельцем ресторана. Меня уже тошнит от вида плиты.

— Надеюсь, ты не думаешь, что теперь я буду заниматься готовкой и мытьем посуды, потому что этому не бывать, — сказала я.

Он рассмеялся.

— Что ж, придется заказывать еду на дом и есть из одноразовых тарелок.

— Что с делом Блэра-Мультимиллиардера?

— Все своим чередом, единственная новость; он уволил своего адвоката.

— Только не говори, что он собирается сам себя защищать! Он же считает себя лучшим адвокатом на планете. Знаешь, что говорят об адвокатах, защищающих себя?

— Что их клиенты — дураки. Болдуин — не дурак, он нанял Дезмонда Крейна.

— Я думала, что они друг друга, мягко говоря, недолюбливают, а если честно, то просто на дух друг друга не переносят.