Орден Розги. Дрессаж - [36]

Среди собравшихся дам была и мадемуазель Сент-Киттс: она всем нравилась и всегда стремилась первенствовать в веселых играх. В тот день она была одета в белый муслиновый халат, отороченный изящным кружевом и ярко-желтой атласной лентой. Моя госпожа была в розовом, миссис Д. — в голубом, а леди С. — в ужасно старой фланелевой сорочке, которая, наверное, побывала в стирке раз пятьдесят. Им всем не терпелось немного поупражняться с розгами, и они отправили меня в комнату княгини за розгами. Та хранила их в длинной, обшитой бархатом коробке. И это были великолепные орудия: гибкие, крепко связанные, по-настоящему жалящие, совсем не такие, как те неуклюжие прутья, которыми мы с тобой пользовались, будучи девочками.

Когда я вернулась, женщины расспрашивали мадемуазель Сент-Киттс, где та научилась пользоваться розгой, и эта прелестная девушка, без колебаний, поделилась с дамами своим опытом.

— Я знакома с розгой всю жизнь, — ответила она на вопрос моей госпожи. — Насколько я себя помню, для меня было привычным присутствовать при наказаниях. В поместье моего отца был дом для порки, и мы часто ходили туда смотреть, как наказывают рабов, особенно девушек; их раздевали, им связывали руки, но не поднимали на спину, как…

— Как это сделали с вами, — засмеялась моя госпожа. — Признайтесь, что вы сильно испугались тогда?

— Да, мне было страшно. Я и вправду подумала, что вы привели мужчин, но ужас моей тетушки несколько искупил мой собственный страх.

— А мадемуазель Люп до сих пор думает, что это были слуги? — спросила леди С.

— Да, и она хочет, чтобы граф провел полицейское расследование.

— Он же прекрасно понимает, что этого делать не следует. Полагаю, она не всегда так боялась мужчин.

— Нет, вовсе нет. Я слышала, как мама рассказывала истории о днях ее молодости, и, когда она бывала в Сент-Киттсе, никто не проявлял большего интереса к наказаниям, чем она. И не однажды я видела, как она сама брала розгу в столовой для рабов. Меня она тоже часто била. Говорили, что у нее элегантная ручка.

— Ах, — произнесла леди С. — Существует множество различий в стиле порки. От розги никакого удовольствия не получаешь, если ею пользуются примитивно, как женщина, которая наносит удары, одержимая страстью; но если розгу грациозно и правильно использует изящная, хорошо воспитанная женщина, то и практика, и боль становятся настоящим наслаждением.

— То же самое обычно говаривали наши наставники и няни в монастырской школе, — сказала мисс Сент-Киттс, у которой от воспоминаний об этом загорелись глаза и вспыхнули щеки. — И они помогали нам это почувствовать.

— О, у меня тоже есть некоторый опыт из монастыря, — засмеялась маленькая княгиня. — Положите эту коробку, Энсон. И хотя мадемуазель сгорает от нетерпения ощутить одну из этих сладких вещиц, ей придется подождать, пока мы не закончим нашу беседу.

— Разве жертвой буду я? — спросила мадемуазель Сент-Киттс. — Я этого не знала.

— Вы же пришли подготовленной, как я вижу, — со смехом произнесла миссис Д., поднимая юбки девушки и открывая красивые темные ноги и стройные колени вест-индской наследной принцессы. Под пеньюаром на ней была только вышитая нижняя юбка и тонкая сорочка, а на ногах ее были стеганые атласные туфельки.

— Виновна, — сказала миссис Д. — Что вы скажете, дамы, разве мы не должны ее выпороть, если она уже готова?

— Да, да, должны! — закричали все дамы, с восхищением схватив пухленькую вест-индскую красавицу.

— О, спокойно, спокойно! — воскликнула мадемуазель. — Давайте играть по-честному, дамы! Вы обвиняете меня в том, что я пришла подготовленной, но разве вы не поступили так же? Предлагаю выпороть того, кто не подумал о приготовлениях, а не того, кто это сделал.

Дамы засмеялись и согласились. Все были тщательно осмотрены, и оказалось, что княгиня З. была единственной, кто пришел не готовым к церемониальной порке. Тщетно она пыталась оправдаться, что очень торопилась, что ее не предупредили заранее, и так далее; мне было велено приготовить ее в комнате моей госпожи, пока остальные дамы сплетничали и болтали.

— Ваша порка — детские игрушки по сравнению с нашими школьными наказаниями, — заметила мисс Сент-Киттс. — После сурового истязания сестры часто вытаскивали из нашей кожи кусочки розог, а священники за это ворчали на них и говорили нам, что эти занозы — часть нашего наказания.

— Неужели?! — воскликнула леди Д., заерзав на стуле. — Ну, это уж слишком. А эти достойные джентльмены помогали при порках, моя дорогая?

— Если наблюдение было помощью, то помогали. Сестры делали это сами, но между трапезной и комнатой для наказания была раздвижная панель, и священники, если хотели, могли через нее подсматривать.

— Ну, можно быть уверенной, что они этого хотели.

— О да, мы знали, что они это делали, но мы к этому привыкли. Помимо этого, нас заставляли приготовленными к наказанию проходить через всю трапезную, когда там все были в сборе: настоятельница, монахини, священники — одним словом, все, и нас заставляли идти очень медленно.

— Приготовленными?! — спросила леди С.

— Да, это выглядело так, — ответила веселая девушка.