Оранжерея - [5]
На самом же деле «падре Доменико» взял за основу падуанский текст, к которому он присовокупил три дюжины фрагментов собственной выделки, снабдив их не относящимися к делу историческими пояснениями и длинными выписками из «Декад истории» Флавия Блондуса. Несмотря на то что обман был очень скоро обнаружен, причем попутно выяснилось, что автор перевода никакой не падре, а вышедший в отставку церковный архивариус по имени Луиджи, его стряпню еще почти триста лет включали во все переиздания и переводы «Странной Книги» (в том числе в сокращенный русский перевод Грановского, Петербург, 1850), поскольку она сообщала некоторую связность разрозненным частям книги.
К счастью, десять лет тому назад в одном частном архиве Триеста был найден другой перевод «Странной Книги», на сербский язык, созданный еще в начале семнадцатого века князем Арсением. Точный и поэтичный, волнующий и остроумный, глубокомысленный и увлекательный, он в одночасье переменил царившее до того в ученом мире настороженное отношение к канувшему без следа запредельскому шедевру. Выполненный исключительно тщательно, хотя и с неизвестного краткого извода рукописи (относящегося, по-видимому, к более позднему времени, когда ее безымянного автора уже не было на свете, а его нерадивый помощник, сбегавший когда-то на корму поудить рыбу, превратился в дряхлого декана запредельского Вивария), он позволил заполнить смысловые зияния итальянского traduzione[9], а сведение двух существующих переводов воедино — итальянского и сербского — дало возможность восстановить всю историю основания Запредельска.
В ослепительном свете этого научного триумфа, казалось, не могло остаться места для теневых силуэтов в темных нишах, и все же до сих пор еще в академических кругах Восточной Европы и Северной Италии встречаются упрямцы, которые вопреки фактам отрицают подлинность сербского переложения, считая его позднейшей подделкой (чьей? с какой целью написанной?); кое-кто, как известно, заходит настолько далеко, что отрицает существование самого Запредельска.
Недавно один избалованный вниманием бульварных газет фиумский профессор, пользующийся некоторым успехом среди ценителей скептической хрипотцы и охотников пожимать плечами по любому поводу, напечатал укоризненную статью с игривым названием «О пределах определений», в которой позволил себе усомниться в достоверности «некоторых документов», относящихся к истории «так называемого княжества Малого Каскада», — на том веском основании, что-де его собственное имя не значится в списке блестящих экспертов, признавших их подлинность. На это ему резонно заметили, что зависть не лучшее подспорье для разыскания истины, что уродство эрудиции зачастую проявляется в забвении этики, а мнимая ученость хуже самой мнимости в науке и что, прежде чем оспаривать ценность чужого открытия, следует для начала взять на себя труд ознакомиться с ним. Тогда разъяренный профессор опубликовал «открытое письмо» (жанр, сомнительный во всех отношениях) редактору научного обозрения, где был напечатан возмутивший его ответ, в котором бесстыдно заявил, что «в его распоряжении имеется около дюжины письменных свидетельств различного происхождения, из которых неопровержимо следует, что ни государства Каскада вообще, ни „Странной Книги" в частности никогда не существовало». На просьбу предъявить хотя бы часть столь важных «свидетельств» последовало, как можно было ожидать, насупленное молчание. Несколько месяцев спустя, на симпозиуме медиевистов в Турине, группа немецких историков обратилась за разъяснениями к знаменитому академику Гринбергу, ученому колоссальной эрудиции и безупречной репутации. Однако, к всеобщему смущению, восьмидесятилетний академик простодушно ответил, что он ничего не слыхал ни о какой «Странной Книге», так как последние пятнадцать лет он все свое время посвящает работе над десятитомной «Историей города Альтоны». Стоит ли говорить, что этот его ответ, слегка подправленный, тут же был опубликован как «авторитетное мнение светила исторической науки, после которого уже невозможно всерьез говорить о подлинности сербского манускрипта».
Впрочем, эти журнальные дрязги, с их более чем скромным набором метафор (очернить, опорочить, бросить тень), слишком скучны, чтобы подробно писать о них. И то сказать: нам-то что за дело до истерик продажных историков или до «сенсационных разоблачений» провинциальных публицистов? Если близорукий «ценитель» живописи не замечает на волшебной картине за бархатной занавесью подернутой дымкой холмистой страны в узорном окне (далекая туча, туманные острова, нежная лессировка заката, крошечный рыбак в красном плаще, несущий снасть), это вовсе не значит, что ее там нет. Анонимный автор «Странной Книги» (что значит «страннической», книги странствий) в одном месте мимоходом выражает свое восхищение недавно изобретенными во Флоренции «rodoli de vero da osli per lezer» («круглыми стеклами для глаз, чтобы читать») — нацепим на нос очки и мы и вглядимся в заоконный ландшафт попристальней.
II
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.