Оранжерея - [6]
ОСТРОВА КАСКАДА
Скудный таврический берег показался странникам диким и неприветливым. Оставив корабли в бухте Лусты, Матгео чуть свет, в лучшем своем дуплете с жемчужными пуговицами, отправился на малой галере в замок генуэзского Консула в Каффу — с прошением и подношением.
День обещал быть погожим, черная грозовая точка на северо-востоке была не больше оливковой косточки. Дул попутный, хотя и слабый юго-западный ветер. Гребцы мерно поднимали и опускали длинные весла, скрипевшие на истертой постице. Прочь от берега с криком неслись желтоклювые, розоволапые, серокрылые, белогрудые чайки. Комит, до черноты загорелый босниец, хаживавший вместе с Маттео от Китая до Ютландии, прогуливаясь по куршее, следил за тем, чтобы гребцы не зевали. Маттео, сидя на корме под балдахином, диктовал писцу положения общинного устава странников, от которого до наших дней сохранились лишь заголовки статей: «О власти ректора», «О Большом вече», «О ремеслах и цехах», «О содержании нищих», «О торговых днях и празднествах», «О терпимости к инакомыслящим», «О мерах против пожаров», «О покупке зерна впрок и запасах»... На низком походном столе перед ним была разложена довольно точная генуэзская charta Крымского берега («Taurica Chersoneso»), потрепанные края которой были прижаты медными плошками. Крестиком недалеко от Лусты им было отмечено изрезанное бухтами место, где он намеревался основать свою маленькую колонию.
Несколько часов спустя галера вошла в оживленную гавань Каффы. Вообразим себе тесные ряды кораблей, поднимаемые на канатах тюки, торговцев-лоточников, продающих лепешки, жареные орехи и лимонад, рев ослов, горячую пыль, невольников и наемников, судовладельцев и ростовщиков. Вообразим также почтительно склонившегося перед Матгео провожатого в блестящей кирасе, посланного Консулом генуэзцев ему навстречу.
В те времена генуэзцы, оттеснив венецианцев, владели всей юго-восточной частью полуострова от Чембало до Воспоро. Они вели торговлю с половиной мира, а с другой половиной — враждовали за право торговать, и их стычки с венецианцами, некогда обретавшимися неподалеку, в Солдайе, случались даже чаще, чем совместные попойки во время непродолжительных перемирий. Зная все это, Матгео ожидал от Консула если не дружеского участия, то хотя бы сочувствия. Прося для своей маленькой общины пристанища и позволения основать собственную факторию, Матгео заметил между прочим, что уже отослал прошение дожу Генуи Томмазо Кампофрегосо (он положил на стол перевязанную трубочку гербовой бумаги), а также заручился согласием...
— Нет, — дернувшись в кресле, вдруг воскликнул Консул, до этого момента внимательно слушавший гостя, — это никуда не годится!
Он повернулся к двери (а встреча проходила на прохладной мраморной террасе небольшого замка, служившего вместе хранилищем казны и жилищем самого Консула) и протяжно позвал тонким голосом:
— Жиаванни!
Консул был тщедушным человеком лет сорока, с настороженными, близко посаженными глазами, по-женски длинными рыжеватыми волосами и кривыми пальцами в перстнях. Наемному портретисту пришлось бы основательно потрудиться, чтобы изобразить его мужественным и мудрым правителем и при этом сохранить сходство с невзрачным оригиналом.
— Жиаванни! — повторил Консул свой зов, на этот раз с визгливыми нотками в голосе.
Дверь на террасу тут же отворилась. Из проема, откинув тяжелую портьеру, вышел смуглый юноша, почти мальчик, в коротком красном плаще, не скрывавшем кожаных ножен и костяной рукояти стилета.
Консул посмотрел поверх его головы и с напускной строгостью сказал:
— Я же приказал принести вина и фруктов. Лучшего вина и лучших фруктов. Живо! И лед не забудь... Простите, я перебил вас. — Консул взглянул на гостя с любезной улыбкой, но тотчас отвел глаза. — Этим лодырям всегда приходится говорить дважды. Итак, речь шла о торговле...
— Да, с вашего позволения, — продолжил Маттео. — Соль, мех, воск, пенька, кожи. Коротко говоря, северные товары. Сиятельный Дож Генуи...
— Я уже три года не был в Генуе, — быстро вставил Консул и откинулся в своем широком кресле на расшитую радужным бисером подушку.
Маттео удивленно воззрился на него, и тот покивал головой, сожалея и подтверждая эту печальную истину. Пряди его длинных волос были схвачены тонкими золотыми кольцами.
— Да, дорогой Маттео, представьте: три года. Мы здесь в некотором роде сами по себе. И, скажу вам откровенно, наше благополучие на этом пустынном берегу больше зависит от милости хана, чем от державной мощи и помощи нашего славного Дожа.
Тем временем вошли слуги: другой юноша, веснушчатый, с заячьей губой, и хромой ветеран без двух пальцев на правой изувеченной руке. Они поставили на стол вазу с фруктами, свежими и сушеными, кувшин вина, цветные выдувные кубки и золотую чашку с перламутровыми кубиками
льда.
— В такую жару лично я пью только белое, — доверительно сообщил Консул, ревниво следя за тем, как слуги разливают вино. — Красное тяжелит и клонит в сон. И хотя Одон Клюнийский не советует пить белое, поскольку от него-де выпадают зубы (он усмехнулся, показав неполный ряд мелких желтых зубов), я позволяю себе эту маленькую ересь.„ Попробуйте, это местное. И бросьте пару кусков льда. Мы привозим его с гор, весной, такими, знаете, глыбами, и, представьте, он лежит у нас все лето в погребах.
Литературная деятельность Владимира Набокова продолжалась свыше полувека на трех языках и двух континентах. В книге исследователя и переводчика Набокова Андрея Бабикова на основе обширного архивного материала рассматриваются все основные составляющие многообразного литературного багажа писателя в их неразрывной связи: поэзия, театр и кинематограф, русская и английская проза, мемуары, автоперевод, лекции, критические статьи и рецензии, эпистолярий. Значительное внимание в «Прочтении Набокова» уделено таким малоизученным сторонам набоковской творческой биографии как его эмигрантское и американское окружение, участие в литературных объединениях, подготовка рукописей к печати и вопросы текстологии, поздние стилистические новшества, начальные редакции и последующие трансформации замыслов «Камеры обскура», «Дара» и «Лолиты».
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.