Opus Dei. Археология службы - [33]
2). Deductio, означавшее акт сопровождения (deducere) патрона из его дома на форум (и при случае, если хотели показать особую почтительность, с форума по дороге домой). Это считалось важным officium, поскольку престиж патрона зависел также и от числа его сопровождающих (ibid., 36: deductorum officium maius est quam salutatorum[137]).
3). Наконец, adsectatio в широком смысле, включавшая в себя salutatio и deductio, но не привязанная, как они, к специальному случаю, а состоявшая в том, чтобы обеспечить патрону нечто вроде постоянного двора.
Оценить, что было officiosior (более соответствующим officium) в этих ситуациях – вопрос, который не мог быть решен для всех случаев сразу, но должен был учитывать всевозможные обстоятельства и нюансы, которые и надлежало оценивать officiosus vir[138].
Особенно показательным в этом смысле является обсценное употребление термина, которое мы находим, например, у Овидия и Проперция (officium faciat nulla puella mihi[139]: Овидий, Наука любви, 687; saepe est experta puella officium tota nocte valere meum[140]: Проперций, 2, 22, 24) и у Петрония с его обычной насмешливостью («обратив глаза на мой пах, протянул услужливую руку и сказал „здравствуй“», ad inguina mea luminibus deflexis movit officiosam manum et «salve» inquit: Сатирикон, 105, 9). Хотя здесь мы явно имеем дело с намеренным антифрастическим расширением слова, которое, как Цицерон не устает повторять, относится, в первую очередь, к сфере honestum[141], decorum[142] и дружбы, именно такое его употребление в непристойном контексте может помочь нам понять истинное значение термина. Сенека Старший сообщает о неосознанной gaffe[143] оратора Квинта Атерия, который, чтобы защитить вольноотпущенного, обвиненного в сексуальной связи с патроном, простодушно заявил, что impudicitia in ingenuo crimen est, in servo necessitas, in liberto officium: «разврат для свободного человека есть преступление, для раба необходимость, для вольноотпущенника обязанность» (Platter, p. 219).
Officium не является ни юридическим или моральным обязательством, ни простой естественной необходимостью: это поведение, ожидаемое между лицами, которые связаны социально кодифицированным отношением, но обязательность этого поведения достаточно размыта и неопределенна, чтобы ее можно было перенести – пусть и в насмешку – даже на такое поведение, что рассматривалось как оскорбительное с общепринятой точки зрения. Если воспользоваться терминологией Зенона, в конечном счете вопрос стоял о «приемлемости» или «последовательности»: officium – это то, что принуждает индивида вести себя последовательно; вести себя как проститутка в случае проститутки, как мошенник в случае мошенника, но также как консул в случае консула и, впоследствии, как епископ в случае епископа.
4. Несмотря на то что начиная с XVII века «долг» в качестве перевода officium становится общеупотребительным, в латинском термине отсутствует сильный смысл обязательства (морального или юридического), который долг приобретет в культуре Нового времени. Конечно, когда Сенека, отвечая на вопрос Гекатона Родосского о том, могут ли рабы облагодетельствовать хозяина, проводит различие между beneficium, officium и ministerium, то officium определяется как необходимость, обязывающая сыновей или жену делать определенные вещи для отца или мужа (officium esse filii, uxoris, earum personarum quas necessitudo suscitat et ferre opem iubet[144]: О благодеяниях, 3, 18, 1), тогда как в отношении того, что должен делать для хозяина раб, говорится, скорее, о ministerium[145]. И тем не менее, хотя в этом смысле officium по отношению к родителям все же имел характер necessitudo, один отрывок из Дигест прекрасно показывает, что необходимость officium, даже имея некие юридические черты, все-таки формально отличалась от договорного обязательства. «Но так как предоставление вещи в ссуду скорее дело желания и officium, чем необходимости [necessitas], то установление способа (пользования) и границы (пользования) принадлежит тому, кто предоставил благодеяния. Но когда он сделал это, то есть после предоставления вещи в ссуду, тогда предписывать границу, и отменять, и несвоевременно отнимать пользование вещью, данной в ссуду, препятствует не только officium, но и принятое обязательство относительно того, что должно быть дано и получено [non officium tantum impedit, sed et suscepta obligatio inter dandum accipiendumque] (13, 6, 17, 3; Дигесты, с. 196–197)».
Из этого отрывка со всей ясностью следует, что, тогда как obligatio проистекает из действия, officium проистекает, как мы уже знаем, из условия или состояния (в данном случае родства или своячничества: necessarii sunt, ut Gallus Aelius ait, qui aut cognati, aut adfines sunt, in quos necessaria officia conferentur[146]: Festus, 12, 158, 22L.
ℵ Из одного отрывка из Геллия (Аттические ночи, 13, 3, 1) мы знаем, что римляне проводили различие между
